— Катись отсюда!

Ян Моси очертя голову бросился в огород, забыв про горшок. Понимая, какую беду на себя навлек, он думал, что Лао Ши его уволит. Но прошло какое-то время, а Лао Ши его не увольнял, он лишь перестал завязывать с ним беседы. Ян Моси понял это как снисхождение с его стороны, ему было невдомек, что начальник уезда никогда и к никому не проявлял снисхождения. Просто в прошлый раз он разозлился не только на Ян Моси. Хотя крайним, конечно, остался именно он, но Лао Ши вдруг разочаровался во всех и вся. На карнавале Ян Моси в образе Ямараджи не было равных, но едва он спустился на землю и попал в огород, его мозги, как и у большинства, встали набекрень. Другими словами, вращаясь в этом мире, Лао Ши разочаровался не в одном человеке, а сразу во всех людях. Ну, допустим, уволит он Ян Моси и возьмет вместо него кого-то другого, но где гарантия, что этот кто-то будет лучше Ян Моси или двоюродного дяди, что любил вмешиваться в его дела? Поэтому, разочаровавшись во всех и вся, он не стал искать замену Ян Моси. Но последний не знал об этих мыслях начальника уезда, поэтому, оставшись при должности, стал относиться к Лао Ши с благоговейным трепетом. Теперь он жил с вечным ощущением нависшего над головой меча. Даже в первые дни работы в уездной управе он не испытывал такого страха. Ян Моси чувствовал, что должен искупить свою вину, поэтому теперь, работая на огороде или исполняя чужие поручения, он стал проявлять еще больше рвения. Однако, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Практически каждый день повар Лао Ай отправлял Ян Моси на перекресток за пампушками, и благодаря этому тот сошелся с У Сянсян. А знал он ее еще с тех пор, как носил воду. Кроме стряпни и торговли в своей лавке под названием «Парные хлебцы У» на улице Сицзе, У Сянсян также продавала свои пампушки на перекрестке. И здесь над ее корзиной с исходящими паром пампушками также красовалась вывеска «Парные хлебцы У». В ту пору, когда Ян Моси носил воду, если заказов у него было мало и денег не хватало, он шел в северную оконечность города в лавку Лао Жаня, где ел жидкую кашицу, но если у него заводилась лишняя копеечка, он шел на перекресток к У Сянсян за пампушками. Однако теперь он покупал у нее пампушки не так, как раньше. И разница была даже не в том, что раньше он покупал их для себя, чтобы утолить голод, а сейчас покупал сразу целую корзину на сорок-пятьдесят человек из городской управы. Теперь разница состояла в том, что изменился его статус. Покуда У Сянсян продавала Ян Моси свой товар как разносчику воды, она и внимания на него не обращала. Теперь же Ян Моси из городской управы вдруг запал ей в душу. Собственно, в душу он ей запал не сейчас, а еще четыре месяца назад, когда в городе проходил карнавал. Как и все, она обратила внимание на Ямараджу, отметив, что Ян Моси выгодно отличается от прежних актеров. Однако с ее стороны это было обычное проявление симпатии, по крайней мере, она не рассматривала этого балагура как кандидата в женихи. Зато сейчас, когда этот Ямараджа оказался в составе служащих управы, она поняла, что он горазд не только балагурить. Будучи разносчиком воды, Ян Моси общался с самыми разными ремесленниками, и никому из них раньше дела до него не было. Но едва он попал в городскую управу, да еще и приглянулся начальнику уезда Лао Ши (о том, что он ему уже разонравился, никто не знал), отношение к Ян Моси тотчас изменилось. На перекрестке рядом с лавкой, где продавались пампушки, находилась лавка башмачника Лао Чжао. Когда Ян Моси разносил воду, он так сильно стаптывал обувь, что то и дело отдавал ее в починку к Лао Чжао. Пару раз ему приходилось чинить ее в долг, что не радовало башмачника. А после, едва Ян Моси приходил к нему починить обувь, Лао Чжао всегда встречал его с хмурым выражением на лице, объявляя: «Я — мелкий торговец, мне деньги вперед нужны». Так что впредь он без предоплаты ремонтом не занимался. Когда Ян Моси целыми днями стал пропадать на огороде, его обувь стаптывалась не меньше, и, получая поручение от повара Лао Ая, он заодно заходил к башмачнику Лао Чжао. Но теперь Лао Чжао не только не требовал никакой предоплаты, но даже отказывался брать деньги. Когда Ян Моси порывался с ним расплатиться, тот начинал кипятиться: «Братец, зачем меня обижаешь? За что тут платить? Мне это в радость». Или: «Боишься, что пристану к тебе, когда понадобится?»

Постепенно У Сянсян прониклась к Ян Моси особым расположением. Потом она навела о нем конкретные справки и снова разочаровалась. Оказывается, до того как устроиться разносчиком воды, он всегда выполнял только грубую работу, будь то в бамбуковой артели, в красильне, при забое свиней или изготовлении доуфу. А известие о том, что его родственники занимаются производством доуфу в деревне Янцзячжуан, окончательно охладило ее пыл. Вместе с тем она узнала, что семья Ян Моси породнилась с помещиком Лао Цинем из деревни Циньцзячжуан, что, несомненно, добавляло ему веса. С другой стороны, она узнала, что Ян Моси поссорился со своими родственниками и, отколовшись от них, ушел из дома. В минусы зачлось и то, что он был один как перст, к тому же без кола и двора. В то же время то, что он был один как перст и при этом состоял на службе в городской управе, в очередной раз перевешивало остальные минусы. Будь Ян Моси до сих пор разносчиком воды, считалось бы, что У Сянсян нашла обычного водоноса. Но поскольку он работал при уездной управе, породниться с ним было приятно уже только потому, что звучало это весьма внушительно. Ведь тогда и ее лавка под названием «Парные хлебцы У» наверняка будет ассоциироваться с уездной управой. В этом смысле она рассуждала точно так же, как в свое время рассуждали продавец доуфу Лао Ян из деревни Янцзячжуан и извозчик Лао Ма из деревни Мацзячжуан, когда посылали младшего брата Ян Байшуня в «новую школу», ожидая, что после ее окончания тот непременно попадет в уездную управу. Одинокое положение Ян Моси, если подумать, тоже было только на руку. Вот если бы У Сянсян собиралась переезжать в дом к мужу, то жених без кола и двора вызывал бы сомнения, но поскольку она искала человека, который бы переехал к ней, то все складывалось как нельзя лучше. Как говорится, меньше человек — меньше проблем. Тем более что при таком раскладе она могла им верховодить.

Как-то после обеда Ян Моси вылавливал на огороде вредителей. Поскольку раньше он торговал лишь своей силой, а овощей никогда не выращивал, то никаких садоводческих тонкостей он не знал. Все, что сажал Ян Моси, будь то баклажаны, фасоль, шпинат, люффа или тыква, давало прекрасные всходы, но едва листья становились размером с ладонь, на них появлялись вредители, которые не оставляли на растениях живого места. Начальник уезда Лао Ши, делая обход по огороду и заметив, что все листья поедены, нахмурился и покачал головой. Вообще-то, вредители на огороде — это нормальное явление, однако так было раньше. Застукав Лао Ши вместе с Су Сяобао, Ян Моси стал очень мнительным, поэтому теперь он боялся, что какой-нибудь червяк возьмет и спровоцирует серьезные проблемы. Сам Ян Моси огорода никогда не держал, и откуда берутся вредители, он тоже не знал, поэтому поспешил за советом к огороднику Лао Гуну, который трудился за городом. В первый раз Лао Гун сделал вид, что вообще не заметил Ян Моси, а во второй, когда Ян Моси пришел к нему с табаком, тот объяснил, что хотя вредители появились только сейчас, заселились они к нему еще с навозом. Некоторые считают, что чем больше унавожена земля, тем лучше растут овощи, но от переизбытка того же куриного помета появляются вредители. Избавиться от них очень просто, нужно лишь закопать в землю резаный табак: личинки не переносят его запаха и тотчас погибают. Так что Ян Моси ничего не оставалось, как приостановить остальные работы, закупить табак и закопать его в землю. Избавившись от личинок, он стал вылавливать остатки вредителей на листьях. Вылавливал он их не только днем, но даже ночью с лампой в руках. Если раньше Ян Моси обедал на кухне, то теперь брал еду с собой, без передышки уничтожая насекомых и перекусывая на ходу. Уже пять дней он не покидал огород городской управы. Как-то раз, едва пообедав, он стал ворошить листочки на побегах баклажана. В отличие от фасоли, шпината, люффы и тыквы, его побеги пострадали больше всего, и посажено их было тоже больше всего: они занимали четыре десятых участка, в то время как на долю остальных овощей приходилось три или две десятых. Ян Моси вылавливал вредителей до тех пор, пока солнце не зашло за горизонт. И тут его кто-то окликнул: