требование было номинально выполнено афганским правительством, хотя итальянский посол в Кабуле, Пьетро Кварони, оставался в центре деятельности держав оси в Афганистане (в 1943 г., после падения Муссолини, он был назначен итальянским посланником в Москве!).

В Москве 10–11 августа состоялся первый Всеславянский митинг. Он призвал все славянские народы к священной войне против Германии, причем обращение подписали «представители народов России, Белоруссии, Украины, Польши, Чехословакии, Югославии и Болгарии».

Уже 18 июля в Лондоне Майский, как представитель СССР, и Ян Масарик, как представитель эмигрантского правительства Чехословакии, подписали соглашение о взаимной помощи. Оно предусматривало обмен посланниками и сформирование на территории СССР чехословацких воинских частей под командованием офицера, назначенного чехословацким правительством с согласия Советского правительства. Эти части должны были находиться под советским Верховным Командованием.

Английская журналистка Дороти Томпсон рассказывает, что единственным человеком из всех, с кем она встречалась в Лондоне в июле 1941 г., который считал, что русские не будут разбиты немцами, был президент Бенеш. Дипломатические отношения СССР с «независимой» Словакией были, конечно, автоматически порваны, и о них не упоминалось.

Куда сложнее был вопрос, следует ли и на каких условиях восстанавливать отношения с Польшей. Внешне соглашение, подписанное Майским и Сикорским 30 июля 1941 г., мало чем отличалось от заключенного 12 дней назад советско-чехословацкого соглашения. На деле же оно затрагивало ряд крайне щекотливых вопросов.

Для Советского правительства, очевидно, было несколько затруднительно согласиться на первый пункт, объявлявший аннулированными все советско-германские договоры 1939 г. относительно территориальных перемен в Польше. Существовал также вопрос о польских гражданах в СССР, который как-то надо было решить. Для урегулирования этого щекотливого вопроса к соглашению был приложен Протокол, в котором Советское правительство предоставляло амнистию «всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных или на других достаточных основаниях».

Помимо этого, советско-польское соглашение, как и советско-чехословацкое соглашение, предусматривало обмен послами и взаимную помощь в общей войне против нацистской Германии.

Это соглашение, которому предшествовало неприятное обсуждение вопроса о будущих границах Польши, фактически знаменовало собой начало новой стадии польско-советских отношений. 14 августа в Москве было заключено военное соглашение, подписанное Уполномоченным советского Верховного Главнокомандования генерал-майором А. М. Василевским и Уполномоченным Верховного Командования Польши генерал-майором Богуш-Шишко; по условиям этого соглашения генерал Сикорский назначил генерала Андерса главнокомандующим польскими вооруженными силами на территории СССР, и было объявлено, что тот «приступил к формированию польской армии». Генерал Андерс был только что перед этим освобожден из советской тюрьмы.

4 сентября в Москву прибыл первый польский посол Ст. Кот, а в декабре в Москву приехал Сикорский, имевший продолжительные и весьма неприятные переговоры со Сталиным. Но об этом будет сказано ниже.

Помимо Польши и Чехословакии, в первые месяцы войны были также восстановлены отношения с Югославией, Норвегией, Бельгией и Грецией. 26 сентября 1941 г. состоялся также важный обмен нотами между Майским и де Голлем. Советское правительство, признав де Голля как руководителя свободных французов, предложило ему всю возможную помощь в его борьбе против Германии и выразило свою решимость бороться за «полное восстановление независимости и величия Франции». Де Голль ответил в том же духе.

Вряд ли приходится удивляться, что нападение японцев на Пирл-Харбор принесло большое облегчение русским в момент, когда Красная Армия только начала свое декабрьское контрнаступление на Московском участке фронта. Была, конечно, опасность, что в результате приток грузов из Англии и Соединенных Штатов замедлится, но эти соображения превозмогались тем важнейшим фактом, что США теперь вступили в войну и что движение японских войск на запад и юг ликвидировало, по крайней мере временно, угрозу нападения Японии на Советский Союз.

16 декабря Рузвельт послал телеграмму Сталину, предложив Советскому правительству принять участие в конференции в Чунцине вместе с китайским, английским, голландским и американским представителями. Сталин дал уклончивый ответ, хотя и добавил: «Желаю Вам успеха в борьбе против агрессии на Тихом океане»[86].

Часть третья

Ленинградская эпопея

Глава I

Враг наступает

Советская колонна на марше к Волховскому фронту. Январь 1942 года

Вторая мировая война знала много трагедий массовой гибели мирного населения. Была Хиросима, где за несколько секунд погибло около 100 тыс. человек, а многие тысячи других получили тяжелые увечья и на всю жизнь остались калеками; Нагасаки, на который была сброшена вторая атомная бомба. В Дрездене в феврале 1945 г. за две ночи было убито 135 тыс. мужчин, женщин и детей. 23 августа 1942 г. в Сталинграде погибло 40 тыс. человек. В начале войны имели место массированные воздушные налеты на Лондон и такие «мелочи», как разрушение Ковентри, где около 700 человек погибло за одну только ночь. Кровавые расправы немцев над жителями сотен «партизанских» деревень в Белоруссии; наконец, нацистские лагеря смерти, где в газовых камерах и другими чудовищными способами были уничтожены миллионы людей. Этот перечень нескончаем.

Трагедия Ленинграда, где погибло около миллиона человек, не была, однако, похожа ни на одну из трагедий этой войны. В Ленинграде немцы в сентябре 1941 г. окружили блокадой и обрекли на голодную смерть почти три миллиона человек. Почти одна треть их умерла, но не сдалась немцам[87].

Ленинград – по-старому Санкт-Петербург – более двух веков был столицей Российской империи. Со своими набережными Невы, мостами, Эрмитажем, Зимним дворцом и десятками других дворцов, Адмиралтейством, Исаакиевским собором и Медным всадником, со своим Невским проспектом, Летним садом и каналами с перекинутыми через них горбатыми гранитными мостами, он Пыл и остается одним из прекраснейших городов мира.

В течение двух веков он был не только столицей России, но и ее самым крупным культурным центром. Ни один русский город не вызывает такого множества литературных ассоциаций, как Санкт-Петербург. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Иннокентий Анненский, Блок и Анна Ахматова – мы называем здесь лишь несколько имен – никогда бы не стали тем, чем они были, если бы не этот чарующий город, так поражавший своим величием, изяществом и гармоничностью Пушкина и казавшийся столь таинственным, зловещим и, если можно так выразиться, столь сюрреалистическим Гоголю и Достоевскому, – Гоголю, автору «Носа», и Достоевскому, написавшему «Идиота» и «Преступление и наказание».

В Санкт-Петербурге – тогда Петрограде – начались обе революции 1917 г. В 1918 г. Советское правительство перенесло столицу России в Москву. В последующие три-четыре года разрухи, вызванной гражданской войной и интервенцией, Петроград был чуть ли не умирающим городом, голодавшим сильнее, чем большинство других русских городов. С 1919 по 1921 г. Петроград покинуло свыше половины жителей, а многие тысячи из тех, кто остался, погибли от голода. Таким образом, голод был Ленинграду не внове. Однако в 1924 г. началось возрождение города, и прежде всего его индустриальное возрождение; к 1941 г. он уже снова был цветущим промышленным и культурным центром, а также крупнейшим средоточием высших учебных заведений Советского Союза с соответственно большим процентом студентов среди населения, чем в любом другом городе.

Хотя Ленинград уже не был более столицей Советского Союза, он продолжал хранить свой собственный,