Таким образом, военной цензуре с первых дней ее существования было отведено в управленческой системе место ведомственного контроля. Созданная как сугубо военно-охранный орган, цензура сразу же была ориентирована на более широкие задачи. На нее возлагался предварительный и последующий контроль над всеми произведениями печати, фото- и кинематографическими снимками, рисунками, всякого рода приказами, официальными сообщениями и прочими материалами. Органы цензуры проводили предварительный контроль международных и, по мере надобности, внутренних почтовых отправлений, телеграмм, а также всех произведений печати, вывозимых за границу. Они также осуществляли контроль над переговорами по междугородному телефону. Таким образом, военная цензура наделялась широкими функциями. Поэтому есть все основания утверждать, что до организации Главлита Отдел военной цензуры являлся, по существу, не только контролирующим, но и карательным органом, функции которого в дальнейшем перешли к ОГПУ/НКВД/МГБ/КГБ (перлюстрация почтовых отправлений, подслушивание телефонных разговоров и др.). Гражданская литература также выпускалась с разрешения различных органов власти. Так, разрешение на выпуск журнала «Вестник литературы» Общества взаимопомощи литераторов и ученых было получено от Комиссариата печати, агитации и пропаганды Петрограда 14 мая 1919 г.{332} Наркомпрос пытался как-то противостоять все более активной позиции комиссаров и военных цензоров. В письме заместителя наркома просвещения М.Н. Покровского в Совнарком от 5 ноября 1918 г. говорится, что при обсуждении в Коллегии Наркомпроса вопроса об обязательной доставке типографиями экземпляров всех изданий Отдела Книжной палаты в «учреждение, ведающее цензурою книг», было признано, что в «Советской Республике существование цензуры на книги является вообще нежелательным», что требует постановки на повестку одного из ближайших заседаний СНК вопроса об отмене цензуры на книги{333}. Однако это предложение в дальнейшем не получило развития и больше на заседаниях СНК не обсуждалось.

Не требует специального объяснения тот факт, что в функции военной цензуры не входил морально-нравственный контроль над литературой. Между тем летом 1918 г. по ходатайству Отдела печати Моссовета организуется цензура порнографической и уголовно-лубочной литературы: из состава Отдела военной цензуры командируется специальная бригада (5 человек) для проверки литературы на предмет выявления криминала{334}.

Деятельность Военно-цензурного отделения заключалась главным образом в просмотре уже вышедших газет (фактически цензурировались только две газеты: «Известия Наркомвоена» и «Известия В.Ц.И.К.»), цензуре телеграмм РОСТА и оперативных сводок. Выборка материалов из недопущенных к оглашению в печати производилась неаккуратно, и часто ценные сведения оставались без движения. Таким образом, своими действиями военная цензура ополчила против себя журналистов и редакций газет и журналов.

Характерной особенностью военной цензуры являлось то, что она действовала без ясного определения ее функций и задач, состав ее сотрудников часто менялся, финансовое положение было неопределенным. Попытки реорганизовать работу отдела, введя новое Положение о военной цензуре[35], натолкнулись на серьезные трудности: отсутствие надежных и профессионально подготовленных сотрудников, противостояние журналистов. Большинство сотрудников военно-цензурных учреждений, особенно на почте и телеграфе, были «беспартийными» и не испытывали симпатии к советской власти. Как считал Я. Грейер, «основательную чистку» необходимо было провести в Москве и Петрограде, но делать это следовало осторожно, чтобы «не нарушить правильности работ». Петроградское отделение серьезно обновило свой кадровый состав: на треть состояло из коммунистов (главным образом на руководящих постах), остальные — сочувствующие, с солидными партийными рекомендациями. По такому же приблизительно принципу было сформировано Московское окружное отделение. Во главе Петроградского окружного отделения был поставлен Плотников, «идейный и деловой работник». Довольно дипломатично были установлены отношения с Союзом журналистов, который даже «выделил 4-х товарищей для активной работы в цензуре»{335}.

В соответствии с Положением от 23 декабря 1918 г. порядок осуществления военной цензуры на всей территории Советской Республики заключался в следующем: «первым долгом проводится всеобщая цензура печати, во всех военных Округах организуются Окружн[ые] Военно-цензурные] отделения, которые в свою очередь вводят таковую в губерниях и уездах по мере надобности. Что касается Цензуры почтовой корреспонденции, то вначале вполне будет достаточно сосредоточить ее в Москве и в Петрограде. Эти два пункта, являясь транзитными, пропускают значительную часть всей корреспонденции Республики». «Кроме цензурирования уже перечисленного рода корреспонденции мною отдано распоряжение о просмотре корреспонденции освобождающихся оккупированных областей, — говорилось в докладе Я. Грейера. — Этот род корреспонденции может дать весьма ценныя[36] сведения для нашей разведки (курсив мой. — Т. Г.). На этой же неделе введена цензура над корреспонденцией из действующей армии. Пропускная возможность цензуры в обоих пунктах исчисляется 40–45 тысячами писем. Таким образом ежедневно будут просматриваться около 25-ти тысяч из действующей армии. 15 тысяч писем оккупированных областей и вся международная. Контроль над иногородними телефонами первым долгом будет введен в центрах и прифронтовой полосе»{336}.

Грейер также высказал уверенность, что цензура не должна быть ради цензуры, а «при меньшей затрате сил и средств должна принести возможно больше пользы нашему Социалистическому отечеству»{337}. По его мнению, цензуру нельзя рассматривать «как орган, стесняющий свободу печати и прикрывающий недостатки нашего молодого государственнаго механизма, а наоборот, помимо недопущения к оглашению и распространению сведений, могущих вредить боевой мощи Республики, нащупывающий эти недостатки и дающий указания соответствующим учреждениям и лицам для уничтожения таковых»{338}.

В секретном циркуляре Отдела военной цензуры регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики от 12 августа 1919 г., посланном всем начальникам военно-цензурных пунктов при полевых почтовых конторах, говорилось о том, что на упомянутые военноцензурные пункты возлагалось следующее: «1. Обязательный просмотр всей проходящей через данную полевую почтовую Контору корреспонденции из Красной Армии; 2. Временно до получения соответствующего распоряжения от Военно-Цензурного Отделения Реввоенсовета данной Армии проходящей через полевую почтовую контору корреспонденции, адресованной в Красную Армию; 3. Перлюстрация всей корреспонденции по секретным указаниям, получаемым из Отделения при Реввоенсовете 1-й Армии; […] 6. Весь материал, полученный от просмотра почтовой корреспонденции, т. е. меморандумы (в 3-х экз.) с соответствующими письмами… ежедневно направлять в Отделение Военной Цензуры при Реввоенсоветах Армий…»{339}.