Потом на пороге комнаты появился Борис. В его глазах читались раздражение и удивление.

— Вообще-то, это к тебе.

Из-за плеча Бориса выглядывала Марина. Увидев ее лицо, Катя поняла, почему «папик» не наорал на визитершу прямо в коридоре…

* * *

Редкие капельки дождя мелкими бисеринками застывали на лицах небольшой группы людей, стоявшей возле двух свежих могил. Сегодня хоронили сыщиков, разбившихся в Ильинке во время маловразумительного и ничего не давшего преследования «Нивы», той самой, в которой некто, подсевший в машину уже за пределами Питера, вывозил Марину Войцеховскую на знакомство с ее будущей жертвой.

Смерть сотрудников сыскного агентства казалась чудовищно нелепой, как все подобные смерти… Авария была просто случайностью, но Нертов все равно чувствовал вину. Он корил себя за то, что сыщикам не дали выспаться, погнали ни свет ни заря на преследование девчонки, с которой потом, к вечеру, как ни в чем ни бывало, словно и не было этой жуткой трагедии…

Любые оправдания перед родителями и вдовами погибших бессмысленны. И бормотание чего-то несусветного про выполненный до конца долг буквально застывало на губах. Алексею казалось, что ребят-то он подставил, как выходило теперь, под свои личные дела: это у него был запутавшийся в криминале отец, у него — сумасбродная девка, еще неизвестно с кем и чем повязанная. Все это были его, а ничьи другие, хлопоты, в которые он и втянул абсолютно непричастных к тому людей.

Один из погибших — отставной майор милиции, которому и было-то немногим за сорок. Чуть позднее он сосватал им на службу своего соседа — вместе жили в одном из пригородных поселков. Сосед, веселый парень, особых навыков не имел, но был человеком восприимчивым и толковым, из тех, кого стоило учить уму-разуму, рассчитывая на скорый результат. Но недолго успели они поработать вместе…

У молодого сыщика даже не было еще детей — лишь недавно женился. А мальчишки-погодки отставного майора стояли теперь у гроба отца, рядом с молодой еще женщиной в черном платке, шмыгали носами. В морге родных, конечно, не подпустили глянуть на то, что осталось — убедили, что такое лучше не видеть и не знать. Что уж там делали в этом морге, Нертов не интересовался, он лишь платил столько, сколько запрашивали, но сейчас в гробах, на атласных подушках, покоились ясные и умиротворенные лица. Он ожидал увидеть закрытые гробы — но только не этот маскарад, не этот грим, оскорбивший его, как и сам он оскорбил память ребятишек, поддавшись тогда на Маринино наваждение…

Службу вел батюшка, специально заказанный в городе в одном из главных соборов. Отец Павел мягко ступал вокруг гробов по раскиданным по полу еловым ветвям, тихо подсказывая родным, когда и что им делать. Алексей был благодарен этому батюшке за то, с каким тактом и искренней скорбью помогал он провожать в последний путь погибших.

Сами похороны вышли какими-то торопливыми, так что зря Алексей опасался, что на них уйдет едва ли не весь день. Кладбище находилось в самом центре пригородного поселка, и траурный кортеж остановился у погоста едва ли не через пять минут, как отъехал от церкви. За эти несколько минут едва накрапывающий дождь перешел в ливень, первый весенний — небо затянуло окончательно. Ждать у кладбища погоды не приходилось, как и говорить поминальных речей. Маленькая мокрая процессия пробралась среди вросших в просторные ограды, какие только и бывают на таких сельских кладбищах, сосен. Могильщики побыстрее забросали гробы желтым песком, не слишком церемонясь с желанием родных еще что-то сказать на прощание, еще раз прикоснуться к обтянувшей крышку ткани.

«Как погибли ребята — так их и похоронили, наспех и несуразно», — Нертов медленно начал спускаться с кладбищенского косогора по тропинке, петлявшей среди старых оград и вросших в землю могил с покосившимися крестами и столбиками. Подошвы мягко продавливали песок, смешанный с прошлогодними листьями и сосновыми иголками. Дождь не прекращался. Батюшка, шедший впереди, сказал кому-то назидательно, что это сама природа плачет по безвременно усопшим…

На поминки Алексей не остался. Шел четвертый день исчезновения Марины, несостоявшейся пока киллерши, непонятной особы, бродившей где-то рядом, в чем он и не сомневался, вместе с его же собственным оружием. Никакой ясности вокруг всех событий до сих пор не было. Ни сотрудники службы безопасности, ни сыщики из конторы Арчи не могли выйти на след беглянки.

С похорон Нертов поехал прямо в банк. Едва он поднялся к себе по служебной лестнице, как растрезвонился местный телефон.

— Алексей Юрьевич, тут у нас одна мадам разбушевалась, — доложил охранник, дежуривший внизу, у главного входа. — Требует во что бы то ни стало встречи с Чеглоковым. Пришла с утра, ей никто не назначал. Объясняем, что Андрей Артурович в отъезде — не верит. Что с ней делать? Знакомый вариант: причитает, плачет.

Нертов давно уже привык к самым странным посетителям, то и дело забредавшим в здание правления банка, благо расположено оно было не только в центре города, но еще и по соседству с городским Законодательным собранием, все улочки вокруг которого были напичканы разными управлениями и комитетами. Случалось, что не найдя понимания в чиновных лавочках, визитеры прямиком шпарили к ним в банк даже не слишком отдавая себе отчета, куда их занесло. В охране это так и называлось: знакомый вариант.

— Вы что там, сдурели? — рыкнул Нертов в трубку. — Самим не справиться? С каких это пор я буду бегать к вам по поводу всяких тронутых? Ребята, в такой день — и так худо…

— Алексей Юрьевич, но тут, похоже, особый случай, — охранник внизу гнул свое, — я стал ее расспрашивать, зачем ей Чеглоков. Она сначала ответила, что пришла к нему за деньгами…

— Тем более, выпроводи! Всех — в суд.

— Подождите, — педантично бубнил охранник, — она сказала, что у нее есть очень важные сведения по убийству того артиста… Македонского. Алексей Юрьевич, я потому вас и потревожил. Ее фамилия Никитина. Никитина Галина Михайловна…

— Никитина? — Еще более насторожился Алексей. — А уж не родственница ли она тому оперу, который начинал расследование по убийству артиста и, кажется, довольно основательно загремел в клетку?..

* * *

Был седьмой час утра. Подруги сидели на кухне перед полупустой бутылкой виски. Чайник, включенный в третий раз, сердито клокотал, ожидая, пока на него обратят внимание и плеснут кипяток в чашки, на донышки которых был в третий раз насыпан растворимый кофе. Марина снова рассказывала о визите Шварца и последующих ночных приключениях.

Катерина в первый раз молча выслушала повествование подруги, а во второй раз задала несколько вопросов. Марина отвечала нервно и лишь после того, как Катя буквально влила в нее полстакана виски, успокоилась.

— Значит, он и мент, и бандюк, — подытожила Катя. Ну и что ты делать собираешься?

— Убить падлу, — коротко ответила Марина.

— Это ты зря, — тон Кати был неуверенный, она сама явно сомневалась в собственных словах. — Ментов валить — гиблое дело. Смыться бы тебе в твой Чернигов с остатками бабок, да отсидеться там.