«Дуэль гигантов», – решила наконец Молли, когда он так крепко прижат ее к себе, что ей пришлось привстать на цыпочки и повиснуть у него на шее, чтобы переложить на него хотя бы частично тяжесть своего тела. Уилл целовал ее до тех пор, пока ей не пришлось высвободить рот, чтобы глотнуть воздуха, а потом целовал еще и еще.

Его рука оказалась между их тел; она медленно поднималась вверх, пока не отыскала и не накрыла грудь Молли. Ладонь Уилла ласкала ее даже сквозь многочисленные слои одежды – свитер, платье, лифчик, – так что и без того уже напрягшиеся соски горели и готовы были буквально лопнуть.

– Это тоже сводило меня с ума. – Рука Уилла переместилась на другую грудь и проделала тот же чудодейственный массаж.

– Правда? – Собственный голос уже не казался Молли ровным, но она ничего не могла изменить. Голова кружилась, тело было в огне, все труднее становилось соображать, а уж говорить тем более.

– Безумие.

Его губы вновь отыскали ее рот. Молли выгнула спину, теснее прижимая груди к его опытной руке.

Уилл поднял голову. Молли приоткрыла глаза и судорожно глотнула воздуха. Она с облегчением заметила, что и Уилл тяжело дышит. Его скулы казались еще темнее от напряжения. В глазах отражался свет лампы, и создавалось впечатление, будто в синей морской пучине полыхают два костра.

Уилл огляделся, и Молли проследила за его взглядом. Его длинные загорелые пальцы пробежали по коричневому букле свитера. От одного вида его руки, накрывшей ее груди – такого интимного, эротичного, возбуждавшего, – у Молли забурлила кровь.

Его рука двинулась к поясу, которым был подвязан свитер. Молли наблюдала за тем, как он развязывает узел. Свитер распахнулся, обнажив кремовое вязаное платье, которое еще недавно казалось Молли таким строгим и консервативным. Сейчас, когда сквозь его ткань явственно проступали твердые соски, платье даже отдаленно не напоминало скромный наряд.

Казалось, оно само молило о прикосновении. Устранив преграду в виде свитера, руки Уилла вновь отыскали ее груди. Наблюдая за тем, как его ладони накрывают оба полных, налитых полушария, Молли почувствовала блаженную дрожь, пробежавшую по телу. Его руки напряглись и крепче обхватили груди, и уже не дрожь, а судорога сотрясла Молли.

Она догадалась, что он умышленно затягивает любовную игру, предоставляя ей возможность сполна насладиться ею и, насытившись, остановить.

Таков был Уилл: джентльмен во всем. И это одновременно и опьяняло, и вселяло уверенность. И еще это было чертовски сексуально. Молли подняла глаза и увидела, что он смотрит ей в лицо. Его язык увлажнил ее нижнюю губу, поскольку во рту у нее вдруг пересохло. Взгляд его потемнел. Наклонив голову, он просунул язык ей в рот и стал жадно впитывать его соки. Рот Уилла был теплым, влажным, требовательным.

Молли задрожала и нежно погладила его шею, провела рукой по коротким жестким волосам. Ей нравилась предложенная им игра, она упивалась ощущением его тела. Импонировало то, что он не торопил ее, не настаивал, хотя где-то в душе и шевелилось желание поскорее отдаться ему.

Ей отчасти хотелось, чтобы ее лишили возможности думать. Чтобы она могла сказать себе: «Это он заставил меня», таким образом избавив себя от какой бы то ни было ответственности за происходящее.

Уилл взял Молли за локти и опустил ей руки. Сняв с ее плеч свитер, он бросил его на стул и все это время не прерывал поцелуя.

Молли обняла его за талию и, просунув ладони под пиджак, теснее прижалась к нему. Его руки скользнули вверх по спине, и она почувствовала, как он приподнял ее волосы, и ощутила его пальцы на затылке. До нее донесся звук расстегиваемой молнии, и тут же прохлада коснулась ее обнаженной спины.

Пламя, бушевавшее в крови, стало еще горячее. Молли пыталась справиться с этим пожаром, сохранить контроль над собой. Она высвободила свой рот, глотнула воздуха и потянулась к его галстуку. Он был дорогой и на вид, и на ощупь – холодный, тяжелый шелк, завязанный элегантным узлом. Она потянула узел, и тут же его руки пришли ей на помощь. Умело развязав галстук, Уилл снял его, потом настала очередь пиджака, и, освободившись от обоих атрибутов, он вернул ее в свои объятия.

Когда Уилл поцеловал ее, у Молли возникло ощущение, будто комната вращается. Она крепче вцепилась в тонкую ткань его рубашки, словно пытаясь удержать равновесие, но одновременно откликнувшись на его поцелуй.

Наконец он поднял голову. Молли открыла глаза и устремила взгляд на его точеный подбородок, очерченный воротом все еще застегнутой на все пуговицы рубашки.

Если уж начался процесс раздевания, ей следовало принять в нем участие.

Скользнув руками к застежке рубашки, стараясь не отвлекаться на созерцание его крепких мускулов, обозначившихся под мягкой тканью, Молли начала расстегивать пуговицы. Он поцеловал ее щеку, ухо, потом стал осыпать поцелуями шею.

Молли слышала много сказок о том, как в старину знатные девушки млели от поцелуев джентльменов. Теперь она знала, что они тогда чувствовали.

Она расстегнула лишь треть пуговиц, когда вдруг напрочь забыла, что делает, и руки ее замерли. Его рот вычерчивал огненную линию на обнаженной коже, подкрадываясь к пульсирующей груди. В этом участвовали его зубы, губы, язык. Эффект был ошеломляющим.

Платье уже приспустилось и готово было упасть с ее плеч. Уилл расстегнул пояс и помог платью в его свободном падении. Молли хватило сознания лишь на то, чтобы переступить через упавшую к ее ногам одежду.

Она осталась в кружевном белом лифчике и таких же бикини, прозрачных колготках и туфлях на каблуках.

Уилл вдруг замер, и Молли, посмотрев на него, обнаружила, что взгляд его устремлен на ее тело.

Лицо его горело – впрочем, как и взгляд, – когда он наконец отыскал ее лицо. Молли даже показалось, что она улавливает дрожь в его руках.

– Чудесно. Я люблю белое, – произнес он не слишком твердым голосом.

– Я так и подумала. – Ей тоже нелегко дался непринужденный ответ.

– Ты надела это для меня? – Несмотря на горевший в глазах огонь, легкая улыбка тронула его губы.

– Для кого же еще? – Она постаралась придать голосу легкости и беспечности, поскольку не хотела раскрывать правды – того, что она умышленно выбрала белое кружево, рассчитывая возбудить его. Ей безумно этого хотелось. Возбудить его так, как никто и никогда не возбуждал его.

– Ни для кого, – почти свирепо произнес он. – Если только тебя это устраивает.

Прежде чем она успела ответить, его руки скользнули вверх и нежно накрыли чашечку лифчика. Взгляд Уилла сосредоточился на ее лице. Рот его был плотно сжат, темный румянец проступал на скулах. Дыхание стало прерывистым.

Он накрыл рукой ее обнаженную грудь.

И именно в этот момент Молли осознала, что дуэль окончена и она, считавшая себя виртуозным дуэлянтом, потерпела поражение. Впервые в жизни она была побеждена. Она, которой обычно удавалось сразить мужчину одним лишь взглядом, сама стала жертвой мужских рук.