– И что изменилось? – Я перевожу взгляд на Сомер, затем снова на Эверетт. – У него же было алиби, разве не так? У его чертова фургона было алиби.

– Сегодня рано утром позвонила одна женщина, – говорит Сомер. – Она сказала, что видела на Марстон-Ферри-роуд фургон в то утро, когда подверглась нападению Фейт. Она почти ничего не запомнила, кроме того, что фургон был белый и на боку у него стоял логотип в виде ракушки. Бакстер пытался что-либо накопать, но это было все равно что искать иголку в стоге сена. Однако затем…

– Но затем Эрика поделилась этим со мной, – подхватывает Эверетт.

Она протягивает свой телефон. На экране фото фургона, и хотя логотип на самом деле не ракушка, я понимаю, почему он вызывает именно такие ассоциации, особенно если увидеть его лишь мельком. Это голова барана с большим закрученным рогом. В профиль. А под ней – решетка с пятью прутьями, окруженная нарциссами, вызывающая в памяти Энид Блайтон[56].

«Рэмсгейт реновейшнс». Та самая компания, в которой работает Эшли Бразертон.

– Я отослала фото свидетельнице, – продолжает Сомер, – и та подтвердила, что, скорее всего, видела именно это. Стопроцентной уверенности у нее нет, но тем не менее…

– А единственный фургон «Рэмсгейт реновейшнс», который в то утро мог быть на Марстон-Ферри-роуд, – это тот, которым управляет Эшли Бразертон. Местонахождение остальных точно установлено.

– Но даже если это действительно была его машина, – говорит Сомер, – за рулем не мог быть он сам. Пятьдесят человек в то утро видели его в хедингтонском крематории.

– Значит, Эшли или придумал, как находиться одновременно в двух разных местах, или одолжил свой фургон кому-то другому.

– Это самое очевидное объяснение, – соглашается Эв. – Хотя он мне в глаза заявил, что в тот день никто не мог взять его фургон.

– Значит, это был кто-то такой, кто ему дорог – ради кого он готов солгать. Родственник? Приятель? Приятель, который является тем самым таинственным парнем Саши, личность которого нам до сих пор так и не удалось установить? Быть может, именно это и связывает двух девушек.

– Это необязательно должен быть приятель, – говорит Сомер. – Возможно, просто парень, с которым Саша встречалась два-три раза, – но она была с ним знакома и считала безопасным сесть к нему в машину.

– А может быть, он просто напал на нее сзади и оттащил в укромное место, – угрюмо замечает Эв. – Как это было с Фейт. Он необязательно был знаком с девушками. Возможно, они просто оказались не в том месте и не в то время.

Однако я так не думаю.

– Саша – да, абсолютно. Нападение было случайным – никто не мог знать наперед, что она в тот вечер окажется именно в том месте. Однако Фейт – это другое дело: я считаю, что нападение было спланированным. Я уверен, что человек, напавший на нее, тщательно все просчитал, и он подумал о том, чтобы обзавестись чужой машиной.

Эверетт кивает.

– Если он хотел замести за собой следы – почему бы и нет?

– Из этого следует два возможных варианта, – говорит Сомер. – Или Бразертон знает точно, кто брал в тот день его фургон, но выгораживает его, или он ничего не знает и никогда не знал. Бо2льшую часть дня он пробыл на похоронах, так что такое не исключено.

Чайник закипел, однако чай меня не интересует.

– Так, давайте его к нам. Показаний свидетеля для этого более чем достаточно.

* * *

Поиски Саши Блейк возобновились с первыми лучами солнца. Последующие несколько часов явились изнурительными и неблагодарными и не принесли никаких результатов. Сейчас сержант Барнетсон руководит группой, прочесывающей берега реки; еще две группы работают в полях к северу от нее. Хорошо хоть теперь им в затылок не дышат журналисты. Когда Барнетсон только приехал сюда, кто-то из «Оксфорд мейл» попытался подкараулить его и получить комментарии насчет Придорожного Насильника, однако сержант не дурак. Из него не вытянуть то, что запросто может попасть в вечерние выпуски новостей.

На бедре у Барнетсона завибрировал оживший сотовый. Сержант стягивает перчатку и выуживает телефон из-под непромокаемого дождевика.

– Барнетсон? Это Гислингхэм – просто хотел проверить. Узнать, нет ли у вас чего-нибудь.

– Только промокшие ноги и замерзшая задница. Но спасибо, что спросил.

– Как насчет прессы?

– Парочка писак в машинах на стоянке, один-два фотографа, но мы держим их за ограждением. А прямо сейчас я что-то не вижу, чтобы кому-либо хотелось лезть в грязь. Хоть в этом погода на нашей стороне. Впрочем, ты не хуже меня знаешь, как быстро все может измениться.

Он может не уточнять: место поисков, кишащее журналистами, будет означать только одно.

* * *

Адам Фаули

5 апреля 2018 года

11:48

Мы предлагаем ему чай, но он отказывается.

– Дед говорит, фургоном займутся криминалисты – снимут отпечатки пальцев и все такое. Он говорит, вы должны действовать тщательно.

– Нам всегда приходится действовать тщательно, – говорю я, усаживаясь напротив. – И особенно тщательно мы подходим к проверке фактов.

На лице у него отражается недоумение.

– Я не догоняю…

Я раскрываю папку. Он заглядывает в нее, затем снова смотрит на меня. В глазах у него что-то мелькает.

– Вы сказали моей коллеге констеблю Эверетт, что утром первого апреля были на похоронах своей бабушки.

– Ну да – как я и говорил…

– Вы также сказали, что, пока вы находились на траурной церемонии в Хедингтоне, ни у кого не было доступа к вашему фургону.

Он хмурится.

– Да, и что?

Я смотрю ему в глаза.

– И вот какая загадка. Понимаете, появилась свидетельница, утверждающая, что в то утро видела ваш фургон на Марстон-Ферри-роуд. Быть может, вы мне поможете?

Бразертон открывает рот, затем снова закрывает.

– Мне нужен адвокат, да?

– Если хотите, можете пригласить, – отвечаю я. – Если считаете, что он вам понадобится.

Я смотрю на него, Бразертон смотрит на меня. Отведя взгляд первым, говорит:

– Да. Полагаю, это неплохая мысль.

* * *