Недавно Томми Ахерн похвастался, что к нему во сне опять приходила Кейт. Просила его не ссориться с Майклом — иначе у нее там, на небе, разорвется сердце от печали.

Берк почти по-детски обиделся.

— Почему она не зашла ко мне? Почему избегает меня?

Старик ласково тронул его за рукав.

— Ну-ну, будет, Майкл… Видать, не время. Она к тебе еще придет. Выберет правильный момент — и придет.

Ирландия тоже обманула его ожидания. Выдался необычно ясный день, весело светило солнце.

Ему были бы милее туман, дождь и серость. А тут кругом опять пиршественное настроение — как на свадьбе Меган.

Однако в такси, по дороге домой, Берк поймал себя на том, что он улыбается. Черт возьми, в этом городе что-то было — что-то успевшее стать родным. И люди тут какие-то особенные и говорят необычно… Нет, хорошо в Ирландии! Даже когда сияет непривычное тут солнце!

Скорее бы увидеть родную солидно насупленную физиономию Томми Ахерна. И скорее бы за дело!.. Контору он вдруг ощутил как славное и уютное место. Берк забросил чемодан к себе домой и без промедления отправился на работу.

На двери славного уютного офиса висел белый листок с печатями. На английском и гэльском было написано большими буквами:

ЗАКРЫТО И ОПЕЧАТАНО ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ ГАРДЫ

У Берка упало сердце. Что тут произошло? Кто-то убит?

Тестя он нашел живым и здоровым. Тот обрезал розы в своем саду.

— Почему ты мне не позвонил?! — с ходу стал возмущаться Берк.

Старик сердито передернул плечами.

— Я тебя знаю — тут же прилетел бы обратно. Зачем же мне портить праздник твоей сестры?

— Ну так что случилось?

— Ни с того ни с сего вломился ко мне в контору целый отряд Гарды, словно я какой серийный убийца и взять меня можно только толпой! И всю эту ватагу возглавлял — ты не поверишь! — твой соотечественник. Из ФБР. Коваленко зовут. Только в Америке могут быть такие глупые фамилии!

— И чего они хотели? — нетерпеливо осведомился Берк.

— Задавали вопросы насчет фирмы под названием «Двадцатый век мотор компани». Помнишь такую?

— Нет.

За время работы на Томми Берк наплодил этих фирм сотни, причем часто, по желанию нетерпеливого клиента, обстряпывал это дело за полчаса. Всех названий не упомнишь!

— А как звали клиента?

— Франциско д'Анкония.

Берк задумчиво нахмурился. Фамилию он помнил. Экзотическая. А впрочем, и ее владелец выглядел экзотично. Да, высокий мускулистый малый, лицом похож на индейского вождя из книжки. По паспорту чилиец.

— Этот Коваленко еще здесь, — сказал старик Ахерн. — Что я не в курсе — не поверил. Опечатал контору, дурак! Теперь сидит в Дублине и поджидает тебя на «задушевный разговор». Позвони в Гарду инспектору Догерти. Он человек приятный и в одиночку на меня не стал бы наезжать. Но этот Коваленко давит и шьет нам дело. Я лично просмотрел документы о фирме д'Анконии — ты сделал все правильно, придраться не к чему. А Коваленко кричит: «Помогаете террористам!» Совсем сумасшедший!

— Ладно, разберусь.

Через час Берк был в заваленном бумагами и папками тесном кабинетике инспектора Догерти. При себе он имел, как было велено, американский паспорт.

Инспектор был тощий русый простоватый коротышка, по цвету лица и зубов — заядлый курильщик. В торце его стола сидел второй мужчина — высокий и дородный. Узкая полоска рта, маленькие едкие глазки. Раньше чем он представился, Берк понял, что это и есть «сумасшедший» Коваленко из ФБР.

Как только Берк сел, Коваленко начал разговор тоном прерванного допроса:

— Ну так, значит, насчет Франциско д'Анконии. Что можете нам про него рассказать?

— Он предъявил мне чилийский паспорт…

— Это мы знаем! — рубанул Коваленко. — Скажите что-нибудь новенькое!

От неожиданного хамства Берк заробел и ощутил глупое желание оправдываться. Пришлось одернуть себя.

— Напрасно вы поторопились перебить меня, — произнес он. — Я хотел сказать, что Франциско д'Анкония предъявил мне чилийский паспорт, но по акценту я угадал в нем соотечественника. Я заговорил с ним на испанском — и, на мой слух, он нахватался испанских фраз от тех же латиноамериканских иммигрантов, что и я.

— Ага, — торжествующе сказал Коваленко, — стало быть, вы прекрасно понимали, что он только выдает себя за чилийца!

Берк решительно замотал головой:

— В Чили, я уверен, живет немало эмигрантов из США. Д'Анкония мог никогда там не жить, а тамошний паспорт получить за взятку или каким-то другим путем. Но я не детектив, и меня такие подробности про клиента не интересуют.

— Напрасно! — отрезал Коваленко. — Неужели вам не показалось странным, что некий «чилиец» с американским акцентом вваливается к вам с просьбой зарегистрировать его фирму «Двадцатый век мотор компани»? А дело происходит в декабре 2004 года!

— Конечно, название показалось мне комичным. Все равно что бутик назвать «Прошлогодняя мода».

— Не пудрите мне мозги! — угрожающе процедил Коваленко.

Берк в отчаянии посмотрел на инспектора Догерти, который с видом побитой собаки все время безмолвно сидел за своим столом.

Широкая саркастическая улыбка еще больше напузырила толстые щеки Коваленко.

— Значит, если к вам пожалует клиент и представится «папа римский», вы и ему организуете фирму? Что-нибудь вроде «Ватикан и К°»?

— А если явится Санта-Клаус, — неожиданно подтявкнул инспектор Догерти, — то вы зарегистрируете компанию «Николаус и Снегурочка»?

Коваленко хохотнул:

— Да, спасибо за подсказку. Итак, у вас и с Дедом Морозом не будет проблем? Только не спешите отвечать, сперва крепко подумайте. Потому что я спрашиваю всерьез!

Берк, потеряв в лице Догерти молчаливого союзника, тяжело сглотнул. Похоже, ситуация действительно поганая, и дело добром не кончится.

Метнув на ирландца взгляд, полный упрека и ярости, он сказал тоном обиженного достоинства:

— Я не совершил ничего противозаконного. Я не уполномочен проверять чьи бы то ни было паспорта.

Коваленко нарочито вздохнул.

— Вы книжки читаете? — неожиданно спросил он.

— Да, конечно. А что?

Коваленко улыбнулся так довольно, словно наконец выманил из Берка неосторожное признание.

— Айн Рэнд помните?

Вопрос окончательно ошарашил Берка.

— Айн Рэнд? Вы имеете в виду писательницу, ту полоумную дамочку, которая гремела в пятидесятые?..

Похоже, он ляпнул что-то не то. Коваленко мучительно покраснел и оскорбленно затрепетал ноздрями.