иначе может быть отсрочен или распущен, как только по собственному согласию. Таким образом началась революция: люди ожесточились долгою борьбою и окрепли в ней; чтоб не подвергаться более преследованиям, решились воспользоваться благоприятным временем и начать наступательное движение; при этом наступательном движении, при этом стремлении к получению все больших и больших обеспечений они незаметно перешли границу старого с новым. До сих пор, защищаясь, они обращались к старине, боролись за свои старые права и вольности; но теперь, отнявши у короля право распускать парламент, они ввели небывалую новизну и этим самым вступили на покатую революционную дорогу, на которой так трудно было остановиться. У короны отнималось право за правом; парламент, сделавшийся постоянным, начал вмешиваться в дела управления. Оскорбивши таким образом короля, давши ему право действовать враждебно против оскорбителей, парламент, разумеется, теперь уже не мог доверять королю, должен был подозрительно смотреть на каждое его движение и принимать меры для своего собственного охранения; а эти меры должны были состоять все в большем и большем стеснении короля, в отнятии у него средств вредить парламенту. Таким образом волею-неволею пошли к уничтожению королевской власти, и люди, вовсе не хотевшие доходить до окончательного результата борьбы, должны были пустить на первое место людей, стремившихся к уничтожению королевской власти, потому что это стремление было естественным результатом всего хода борьбы.

Карл I, видя, что вся беда произошла от шотландской войны, хотел окончить ее, удовлетворив всем требованиям шотландцев относительно религии. Для этого он сам отправился в Шотландию в начале августа 1641 года и пробыл там до конца ноября. Парламент поспешил принять меры защиты и под предлогом отсутствия короля избрал из среды себя комитет для управления государством; граф Эссекс назначен был королевским наместником; наконец, парламент учредил для себя особую гвардию. В Шотландии Карл нашел то же самое, что и в Англии: и здесь парламент не хотел выпустить власти из своих рук, и приезд короля только усилил раздражение. В это время вспыхнул мятеж в Ирландии: несколько тысяч англичан-протестантов было истреблено туземцами-католиками.

Король в надежде, что ирландский бунт даст ему возможность поправить свои дела, возвратился в Лондон; но парламент встретил его новыми требованиями и, опасаясь дать королю средства собрать войско против Ирландии, которое могло обратиться и против Англии, собрал от себя войско и назначил начальником его графа Лейчестера без ведома королевского. Между тем борьба парламента с королем расшевелила страсти и вызвала к деятельности людей, ищущих случая, чтоб безнаказанно побушевать и принять видное участие в общественной деятельности, к которой в обыкновенное время они не могли быть призваны. Пуританские проповедники громили в своих проповедях католиков, короля, королеву, епископов, которым грозили в парламенте, которые подвергались оскорблениям на улицах.

Парламентская зала и королевский дворец были постоянно окружены шумною толпою, среди которой раздавались крики против епископов и лордов, и на кого в толпе указывали, как на человека неблагонамеренного, того жизнь не была более в безопасности: епископы, лорды и даже многие члены палаты общин перестали бывать в заседаниях парламента, потому что на дороге к нему подвергались опасности лишиться жизни. Архиепископ Йоркский, согласившись с одиннадцатью другими епископами, подал объявление, что они протестуют против всех парламентских решений, которые состоятся в то время, когда они, епископы, будут силою удерживаемы от участия в парламентских заседаниях. За это объявление палата общин велела схватить епископов, посадить их в крепость, а впоследствии издан закон, по которому епископы вообще исключались из парламента.

Заключение епископов раздражало в высшей степени короля и заставило его, с своей стороны, решиться на сильную меру, тем более что ему дали знать, будто предводители крайней партии в парламенте, настоявшие на захвачении епископов, намерены обвинить в государственной измене королеву. В самом начале 1642 года король послал в парламент с обвинением в государственной измене и с требованием арестования лорда Комболтона и пятерых членов палаты общин: Голлиса, Гаслерига, Пима, Гемпдена и Строде. Парламент не исполнил требования; тогда король явился сам в парламент в сопровождении отряда солдат с тем, чтоб захватить враждебных ему членов; но они, получивши известие из дворца о предстоявшей опасности, не пришли в парламент. «Птицы улетели», — сказал король и вышел, провожаемый криками: «Привилегия! Привилегия!» Король издал прокламацию, в которой обязывал каждого схватить парламентских членов, обвиненных в государственной измене; парламент готовился отражать силу силою, причем был поддержан лондонским общинным советом и огромною массою народонаселения.

Парламент определил, что король без согласия парламента не может назначать министров и других должностных лиц, что король не имеет верховного начальства над войском, не имеет права назначать штатгалтеров в графства (а штатгалтеры были вместе и начальниками земского ополчения), штатгалтеров назначает парламент, от которого они получают приказания, и король может их удалить не ранее двух лет. Отказ Карла утвердить эти решения был знаком к открытой войне между королем и парламентом. Карл удалился на север, набрал войско из приверженного к нему дворянства (кавалеры) и вызвал к себе из Лондона тех членов парламента, которые стояли за права королевской власти: к нему явилось 32 лорда и более 60 членов палаты общин, которые и составили особый парламент, противоположный лондонскому. Король находил приверженцев только на севере королевства, юг был против него, за парламент.

Первая значительная битва между королевскими и парламентскими войсками произошла в конце октября 1642 года при Еджигилле: обе стороны приписывали себе победу. В следующем году начальство над парламентским войском вместо графа Эссекса принял лорд Файрфакс, у которого адъютантом был знаменитый впоследствии Оливер Кромвель. Одаренный талантами полководца и правителя, Кромвель по убеждению или по расчету или по тому и по другому вместе принадлежал к крайней религиозно-политической партии независимых, которые требовали совершенного равенства в церковном отношении, не допускали ничего похожего на священство, а в политическом отношении стремились к республиканским формам. Кромвель особенно выдвинулся вперед в войске и парламенте, когда противная королю сторона лишилась двоих главных вождей своих, Гемпдена и Пима. По своим талантам Кромвель один стоил целого войска. Кроме того, парламент, располагая большими деньгами, мог легко находить охотников служить в его войске, не говоря уже о том, что зерно этого войска составляли люди непобедимые в своем религиозном одушевлении, считавшие дело, за которое бились, делом Божиим; в войске королевском не было людей даровитых, не было отчаянных борцов, подобных независимым, и у короля не было денег, посредством которых можно было бы легко вознаграждать потерю ратных людей в битвах.

Летом 1645 года король потерпел страшное поражение от парламентского войска при деревне Назеби (недалеко от Нортгамптона); король видел