— Назад! Сюда! — заорал мужчина.

Неожиданно возле них возник Мото, сопя и откашливаясь, брызгая кровью изо рта. Он сжимал здоровенный револьвер и, повернувшись, успел выстрелить еще дважды.

После полученного «ответа» в грудь Мото отбросило назад, на разбитую барную стенку; судорожно хватаясь за нее рукой, он рухнул на пол.

Дзынь! Бам! Перед ней грохнулся маленький холодильник с пробоинами от пуль; облачком поднялись струившиеся пары фреона, а к задней стенке изолентой была приклеена тонкая коробочка из матового алюминия, на которой Эбби успела заметить буквы НЛРД.

Она не задумываясь сорвала ее с холодильника и сунула в карман жакета.

— Бежим! — Форд, повернувшись, схватил ее за плечо. Они бросились в тесную, заставленную коробками кладовку. В торце комнатки виднелась еще одна дверь. Форд протаранил ее, и они устремились вниз по узенькой лестнице в подвальный коридор, свернули за угол, ринулись вверх по другой лестнице и выбрались сквозь металлические ворота в переулок. Не отпуская плечо Эбби, Форд выбежал с ней по улочке на оживленный перекресток. Там они остановились, пытаясь отдышаться.

— Ты в порядке? — спросил Форд.

— Не знаю, — жадно хватая воздух, выпалила она; сердце колотилось в груди как сумасшедшее. — У вас кровь.

Он вытащил носовой платок и вытер лицо.

— Ерунда. Надо убираться отсюда. — Он поднял руку, ловя такси.

Стряхивая с волос осколки, она пыталась прийти в себя. Руки дрожали. Жутко, когда на глазах убивают человека; это вновь напомнило лежавшего на палубе Уорта с кровавой дыркой в голове. Ее стошнило прямо на тротуар.

— Такси! — крикнул Форд, протягивая ей платок.

Пытаясь выпрямиться, она с трудом вдохнула и вытерла платком рот.

— Такси!

— Разве мы не будем ждать полицию?

— Ни в коем случае. — Остановив машину, он открыл дверцу и затолкал ее внутрь. — Ла-Гуардиа,[45]— сказал он водителю. — Едем по Грэнд в сторону Флашинг, не выезжая на скоростное шоссе.

— Как скажете. Будет минут на десять дольше.

Машина влилась в уличный поток.

— Почему мы убегаем?

Форд откинулся на спинку сиденья; на его лице блестели капельки пота. Порез на переносице кровоточил.

— Потому что не знаем, кто только что пытался нас убить.

— Убить? Нас? За что?

Форд покачал головой:

— Не представляю. Но это был профессионал. И если бы у нашего покойного отважного друга не оказалось за барной стойкой пушки, нас бы уже не было в живых. Я должен отвезти тебя в безопасное место. Не стоило мне тебя в это впутывать.

Эбби потрясла головой, в висках тяжело пульсировала кровь.

— Бред какой-то. Что же, черт возьми, происходит?

— Кто-то пытается найти жесткий диск. Судя по словам этого типа, он может подумать, что нам это удалось.

Сунув руку в карман жакета, Эбби вынула алюминиевую коробочку с болтавшимся на ней обрывком изоленты.

— Так и есть. Он был прилеплен к задней стенке холодильника.

Форд уставился на нее.

— Стрелок видел, что тебе удалось сорвать его?

— Думаю, да.

— Черт, — тихо сказал Форд. — Проклятие.

Эбби сидела по-турецки на мятой постели, положив перед собой ноутбук с подключенным к нему таинственным жестким диском. Сбоку на нем красовалась надпись:

№ 785А56Н6Т 160Т6

ЗАСЕКРЕЧЕНО. НЕ КОПИРОВАТЬ

Собственность НЛРД

Калифорнийский технологический институт

Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства

Часы в номере этого пятидолларового мотеля, привинченные (чтобы не украли) к пластиковой столешнице ночного столика, показывали полночь. Они прилетели в Вашингтон в восемь и потом в течение часа ехали по пригородам Виргинии в некий Богом забытый мотель, которым как-то в качестве безопасного места воспользовался Форд. Это оказался далеко не «Уотергейт», и Эбби там совершенно не понравилось. Никакого тебе «обслуживания номеров», в комнате все пропиталось сигарным дымом, а постельное белье выглядело подозрительно несвежим. Форд поселился без предъявления какого бы то ни было документа и расплатился наличными. Сомнительного вида портье хитро косился на них, и Эбби не сомневалась, какие мыслишки крутились в этой убогой головенке.

Форд заказал ей пиццу и уехал, не сообщив, куда направляется, но обещал вернуться до рассвета. Он оставил ее наедине с компьютером и жестким диском и наказал взломать защиту.

Легко сказать. Она уже битый час безрезультатно трудилась над этим. Жесткий диск оказался совершенно незнакомой породы, не нашла она соответствия и в Интернете. Выглядел он солидно и был очень высокой плотности. На обычном диске аналогичного размера ни за что не уместилось бы 160 терабайт. Некая фирменная штуковина «от НЛРД», да еще и защищенная паролем. В первую очередь она перебрала наиболее очевидные типа «пароль», «войдите», «йцукен», «12345678» и миллион других распространенных комбинаций, предложенных Интернетом как наиболее употребимые. Затем перешла к вариациям на тему имен Корсо и его близких, включая мать, с их днями рождений, названиями улиц и других мест вокруг дома, включая ближайшие бары. Далее последовали школьные и университетские команды, талисманы, группы и хиты его подросткового периода — короче, все, что она могла с ним связать, опираясь на почерпнутую из Интернета информацию. Потом Эбби решила, что шла по ложному следу: пароль мог быть придуман тем самым таинственным профессором, укравшим диск из НЛРД. О нем она не знала ничего — даже имени. И как при этом разгадать придуманный им пароль? Или еще хуже: там мог стоять пароль НЛРД — можно сказать, практически неприступный.

Скачав из Интернета несколько программ, она попробовала взломать диск с их помощью, но ничего не получилось. Дело запахло безнадежностью. Она заподозрила, что диск защищен криптограммой на уровне министерства обороны.

Однако диск продолжал требовать введения пароля, и это все же внушало слабую надежду. Должно быть другое решение проблемы. Эбби открыла шестую банку диетколы и сделала несколько жадных глотков. В поисках дозаправки она заглянула в коробку из-под пиццы и, обнаружив там последний зачерствевший кусок, поспешно доела его, запивая колой.

Она перебрала свои пароли, вспоминая, как их придумывала. Большинство оказывались спонтанными — частенько ругательства вперемешку с числами, которые она невольно запомнила со времени учебы. Одним из ее любимых был, например, F3ulc4kly5°9u.[46]И не забудешь, и надежно. Она и его попробовала — чем черт не шутит? — но безрезультатно.