— Значит, вы уверены, что ваш мир погиб окончательно? — Цыпф почему-то перешел на шепот.

— В том виде, в каком он существовал до катастрофы, безусловно! — твердо ответил Эрикс. — Нет никакого смысла восстанавливать его. Для нормального функционирования любого из этих домов требовалось энергии больше, чем для целого вашего города. Каждая квартира имела свой лифт, свою систему кондиционирования и жизнеобеспечения. На каждом этаже был бассейн с водопадом, летний сад и еще много такого, о чем вы даже представления не имеете. Но, как выяснилось, жить под кустом или в пещере куда безопаснее. Наша земля никогда не дает урожай без удобрений, гербицидов и специальной обработки. Ни одна наша женщина не может зачать естественным путем, а мужчина — совершить половой акт без средств предохранения. Никто из нас не может достойно защитить даже самого себя. Все мы мертвецы, включая тех, кто еще жив. Недаром здесь так отвратительно пахнет…

— Но вы ведь явились сюда с вполне определенной целью. — Цыпф заерзал в своем кресле. — Объединиться с теми, кто еще, возможно, уцелел, и начать все сначала. Или я вас неправильно понял?

— Скорее всего это была ошибка… Минутная слабость… А впрочем, жалеть не о чем… Настоящий нефилим из меня все равно бы не получился… Уж лучше умереть здесь, в родных местах…

— Ну вы скажете тоже! — воскликнул Цыпф. — Да с вашим здоровьем еще сто лет прожить можно, а то и больше.

— Но только не здесь. Вы же сами слышали слова одного из аггелов о том, что нефилимы вне Эдема долго протянуть не могут. Протянуть — это значит прожить, да?

— Ну… наверное. Только стоит ли всякой брехне верить?

— Зачем ему, как вы выразились, брехать? Так это или нет, но говорил он искренне. Да я и сам чувствую, что со мной сейчас не все в порядке.

В коридоре зашаркали чьи-то шаги, и в дверном проеме появился заспанный Оська. Встретив вопрошающий взгляд Цыпфа, он стеснительно потупился.

— Мне бы по-большому…

— Поищи где-нибудь там местечко, — Цыпф кивнул в сторону внутренних помещений. — Нечего на улице зря болтаться.

Оська подчинился без пререканий, и еще долго было слышно, как он натыкается в темноте то на стены, то на какие-то жестяные банки. Эрикс уже спал, болезненно оскалившись. Испарина зловещей росой покрывала его лицо.

Пес закончил копаться в куче мусора, подошел поближе к бару и уставился на Цыпфа голубыми любопытными глазами. Он определенно побывал в зоне, где принципы причинности утратили силу, и там обрел дар речи. Сейчас он собирался поболтать с человеком о преимуществах и недостатках собачьей жизни…

— Что же это ты, сучий потрох, вытворяешь? Ты почему дрыхнешь на стреме? Да тебя в параше утопить мало! — Проклятый пес пребольно дергал Цыпфа за ухо да еще и ругался при этом голосом Зяблика.

Лева принялся отмахиваться обеими руками и сразу проснулся, но еще долго не мог сообразить, где он находится и что от него хотят.

— Ты чего?.. Пусти… — Он попытался вырваться из железных лап Зяблика. — Сколько времени?

— Навалом!

— Тогда будите Толгая… Его очередь…

— Проснулись уже все давно! Только за тобой задержка!

— А что, собственно говоря, случилось? — Лева вспомнил о чувстве собственного достоинства.

— А то случилось, что проспал ты все на свете! Куда эта тварь сопливая подевалась? Где этот Иавал недоделанный?

— Оська? — Что-то такое стало Цыпфу припоминаться. — Где-то здесь, наверное… Не знаю. Он на улицу просился, так я его не пустил.

— А куда пустил?

— Туда… — Лева махнул рукой в сторону коридора, ведущего в глубь здания.

— Одного? — застонал Зяблик.

— Конечно… Как же я мог пост оставить?

— Лучше бы ты нас всех оставил… Еще в Отчине. Только убытки от тебя.

Лишь теперь до Цыпфа дошел весь ужас и позор допущенного промаха. Он вскочил и с грацией пингвина, спасающегося от опасности, устремился в темный коридор, недра которого совсем недавно поглотили проклятого Оську.

— Не рыпайся, мы уже все кругом обшманали. — Зяблик преградил ему дорогу.

— Довыступался, философ доморощенный? Да ты хоть понимаешь, что загубил все дело? Под монастырь нас подвел!

— А может, позвать его? — Растерявшийся Цыпф отмочил очередную глупость. — Вы не пробовали?

— Это мы тебе поручим! — Зяблик глядел на Леву с острой ненавистью.

— Вы, братец мой, прокурора из себя не стройте, — подал голос Смыков. — Вашей вины тут ничуть не меньше. Зачем было аггела с собой тащить? Давно бы истлел в Эдеме и не создавал нам никаких проблем.

— А кто нас через весь Эдем провел? Кто сюда прорваться помог? — Теперь Зяблик накинулся уже на Смыкова, и Цыпф понял, что гроза миновала, хотя гром греметь будет еще долго. — Кто обещал нас на лаборатории аггелов вывести? Я же с него всю дорогу глаз не сводил!

— Верно, — согласился Смыков. — Не сводили. Пока ясны были ваши глаза. А как залили их, так сразу и свели неизвестно куда.

— Так… — Наступила зловещая тишина. — Значит, я во всем виноват, да?

— Я этого не говорил. — Смыков помахал пальцем перед своим слегка укоротившимся носом. — Вы же не в единственном лице были. Виноват в первую очередь коллектив, но мера вины у всех разная. Максимальную можете поделить с товарищем Цыпфом пополам.

Зяблик помолчал, остывая, а потом вполне обыденным тоном сказал:

— За что я тебя, Смыков, люблю, так это за справедливость. Она у тебя еще совдеповской закваски. Что бы ни случилось, обязательно виноват коллектив, но отвечает кто-то один и всегда не тот, кому следует.

— Возможно, вы зря так беспокоитесь, — произнес бледный, не похожий сам на себя Эрикс. — В этом здании множество помещений самого разного назначения. Здесь даже бывалому человеку легко заблудиться. Кроме того, ваш пленник мог по ошибке спуститься в подвальный этаж, составляющий единое целое с общей коммуникационной системой города. А оттуда рукой подать до ближайшего энергоблока. Сами понимаете, что творится сейчас в подобных местах. Если юноша попал туда, его участи можно только посочувствовать.

— Нет, такие, как он, нигде не пропадут, — покачал головой Зяблик. — Этот гаденыш из любого положения вывернется. Чует мое сердце, мы с ним еще встретимся.

— Шом! — крикнул Толгай, наблюдавший за улицей. — Тревога! Дошманы… Много… Сюда идут…

— Ну вот и дождались, — печально вздохнула Верка. — Хорошо хоть успела всякой вкуснятины попробовать. Теперь и умирать не так тоскливо…

Слева и справа, на расстоянии, превышающем дальность прицельного выстрела, улица уже была перегорожена цепями аггелов. Штурмовая группа, заранее не рассчитывая на внезапность, сооружала для себя передвижное прикрытие — молодцы в черных колпаках навешивали на какую-то колесную раму металлические листы, до этого украшавшие фасад расположенного поблизости здания.