И рабочие тогда могут признать правоту этого высказывания и воздержаться от забастовки.

Но способен ли такой подход решить все проблемы?

Нет! Если рабочие избегают забастовок как недостойного способа сообщить о том, что условия требуют пересмотра, это попросту означает, что работодатели должны проявить инициативу и засучив рукава самостоятельно исправить неподходящие условия.

Опыт сотрудничества с рабочими заводов Форда как на территории Соединенных Штатов, так и за рубежом всегда был полностью удовлетворительным. Мы не испытываем враждебности к профсоюзам, но не участвуем в процессах урегулирования ни в организациях работников, ни в организациях работодателей. Заработная плата у нас всегда выше, чем та, которую может потребовать любой разумный профсоюз, а рабочий день всегда короче. Членство в профсоюзе попросту ничем не может помочь нашим работникам. Кто-то из них и числится в профсоюзах, большинство же, скорее всего, нет. Мы не знаем, да и не пытаемся узнать, кто входит в профсоюз, кто – нет, поскольку это нас ни в коей мере не касается. Мы уважаем профсоюзы, сочувствуем их благородным целям и не согласны с целями низменными. В ответ, полагаю я, они относятся к нам с таким же уважением, поскольку на наших заводах никогда не возникало серьезных попыток вклиниться во взаимоотношения между рабочими и управленцами. Радикальные агитаторы, конечно же, пытаются время от времени возбудить беспорядки, но рабочие по большей части относятся к ним как к каким-то уродцам, и интерес к ним можно сравнить с интересом к человеку с четырьмя ногами.

В Англии мы лицом к лицу столкнулись с профсоюзами на нашем заводе в Манчестере. Манчестерские рабочие в большинстве своем организованы в союзы, и здесь правят обычные для Англии профсоюзные ограничения на выработку. Мы приняли на себя управление завода по производству кузовов, на котором трудятся по большей части входящие в профсоюз плотники. И профсоюзные чиновники тотчас же потребовали встречи с нашими управляющими для обсуждения условий. Однако мы всегда имеем дело с нашими работниками непосредственно и никогда ничего не обсуждаем с представителями со стороны, так что наши люди отказались встречаться со служащими профсоюза. В результате те призвали плотников к забастовке. Плотники бастовать отказались и были исключены из профсоюза. Но затем те, кого исключили, подали на профсоюз в суд с целью получить свою долю из фонда компенсационных выплат. Я так и не узнал, чем закончилась тяжба, но знаю, что после этого профсоюзные чиновники не вмешивались в нашу работу в Англии.

При этом мы никогда не потворствовали нашим работникам. Наши отношения – это отношения взаимных уступок и компромиссов. В тот период, когда мы значительно повышали зарплаты, мы также усиливали надзор и контроль. Мы обследовали условия жизни наших рабочих, предприняли некоторые шаги, чтобы выяснить, на что они расходуют заработанные средства. Возможно, в тот период это было для нас необходимо: это дало нам ценную информацию. Но такой надзор и контроль не может быть постоянным, и в конце концов мы от него отказались.

Мы не верим в показное «радушие», в профессиональное «личное участие», в «человеческий дух». В наши дни для всего эдакого уже несколько поздновато. Люди хотят большего, нежели пусть и милые, но сантименты. Социальные условия создаются не речами. Это сеть, сотканная ежедневными взаимоотношениями между людьми. Общественный дух в его лучшем проявлении – свидетельство неких действий, которые чего-то стоят администрации, но пользу от которых получают все. Это лучший способ продемонстрировать добрые намерения и завоевать уважение. Пропаганда, листовки, лекции – все это ничего не стоит. В счет идут только правильные действия, за которыми видны искренние намерения.

Большой бизнес на самом деле слишком большой, чтобы быть человечным. Его грандиозность подавляет личность отдельного человека. В большом бизнесе как управленец, так и работник теряются в массе себе подобных. Но вместе они создают великую компанию, выпускающую продукты, которые приобретают во всем мире и за которые расплачиваются деньгами, обеспечивающими достойное существование всем занятым в этом бизнесе.

В большом бизнесе, обеспечивающем существование сотен и тысяч семей, есть нечто возвышенное. Когда смотришь на ребятишек, приходящих в этот мир, на бегущих в школу мальчиков и девочек, на молодых рабочих, когда они, опираясь на поддержку, которую дает им их работа, женятся и начинают жить самостоятельно, на тысячи домов, построенных на взносы, которые выплачиваются из заработков работающих людей, – когда смотришь на все великие производственные компании, дающие возможность совершать все это, тогда начинаешь понимать, что большой бизнес превратился в Божественное провидение. Он больше и важнее любого отдельного человека.

Работодатель всего лишь человек, как и те, кому он дает работу, и потому ему свойственны все недостатки человеческого рода. Его пребывание на этой должности оправдано только тем, насколько хорошо он с ней справляется. Если он уверенно ведет бизнес вперед, если его работники знают, что он надлежащим образом выполняет свою часть работы и не угрожает их безопасности, значит он подходит для этой должности. Потому что в ином случае он пригоден не более, чем новорожденное дитя. Работодателя, как и любого другого, следует судить исключительно по его способностям. Он может быть для работников всего лишь именем – именем на дверной табличке. Но существует дело, бизнес, и это уже больше, чем чье-то имя. Результат бизнеса – это образ жизни, образ существования, а это весьма осязаемая ценность. Бизнес – это реальность. Он производит вещи. Это то, что находится в постоянном движении. И доказательство его соответствия, пригодности – неиссякаемый поток конвертов с заработной платой.

В бизнесе едва ли можно достичь такой уж гармонии. Но можно научиться подбирать таких работников, которые будут совпадать с тем, что вы намереваетесь сделать. Тогда вы сумеете добиться такого уровня гармонии, при котором они сами по себе будут наносить и принимать удары (что именуется жизнью), сами по себе станут участниками конкуренции, которая составляет суть прогресса. Одно дело, когда компания гармонично работает ради достижения одной цели, когда внутри компании гармонично работает каждый индивидуум, каждая единица. И совсем другое – когда компания тратит столько энергии и времени на поддержание чувства гармонии, что у нее совершенно не остается сил на ту работу, ради которой она и была создана. Компания вторична по отношению к ее цели. По-настоящему гармонична лишь та компания, все члены которой стремятся к одному и тому же – достичь главной цели. Общая цель, в которую по-настоящему верят и которой искренне жаждут, – вот великий гармонизирующий принцип.

Я с жалостью отношусь к тому бедолаге, чей дух настолько мягок и не закален, что ему, прежде чем приступить к работе, требуется погрузиться в «дружелюбную атмосферу». Такие люди существуют. Но если они не обретут достаточной духовной и моральной твердости, чтобы перестать зависеть от «атмосферы», они обречены на поражения. Обречен на поражение не только их бизнес – они обречены как личности, как если бы их костяк не затвердел до такой степени, чтобы они могли самостоятельно стоять на собственных ногах. В наших бизнес-компаниях слишком многое зависит от добрых чувств. Людям слишком нравится работать с теми, кто им нравится. И в конечном счете от этого гибнут многие ценные качества.