Генерал-лейтенант A.A. Власов

Деятельность «новопоколенцев» в Зондерштабе «Р» напрямую касалась проникновения в подполье и партизанские отряды, поэтому члены союза устраивались на работу в дорожно-ремонтные, строительные, хозяйственные конторы. В одном из очерков Я. Трушновича встречается информация, как при участии солидаристов в захваченной Вязьме функционировало отделение Центрального торгового общества «Восток» по сбыту и потребностям сельскохозяйственных продуктов с ограниченной ответственностью (Zentral-Handelsgesellschaft Ost für landwirtschaftlichen Absatz und Bedarf m.b. H.). Сотрудники организации внешне занимались сбором, закупками и сбытом сельхозпродукции. Но этим круг их обязанностей не ограничивался. Гражданские и военные оккупационные органы пользовались услугами общества, когда возникали вопросы с вывозом имущества расстрелянных евреев, изъятием продуктов в фонд вермахта и войск СС, с проведением эвакуационных мероприятий. Кроме того, общество использовалось абвером, ГФП, полицией безопасности и СД в разведывательных целях. Трушнович сообщает, что энтээсовцы «налаживали связь с партизанами, переправляли» к ним свою «литературу». Партизаны, пишет он, состояли тогда из «окруженцев», и с ними удалось наладить кое-какие контакты. Но об этом узнали немцы, которые помешали «союзной работе»[395].

«Союзной деятельности» немцы могли помешать, но вряд ли они в чем-то ограничивали «новопоколенцев», если те занимались разложением партизанских формирований и добыванием нужных сведений. Кроме того, воспоминания Трушновича относятся уже к осени 1942 г., когда в Смоленской области, особенно в районах, примыкающих к Вязьме, активизировалось партизанское движение. Весьма сомнительно, чтобы члены НТС могли открыто встречаться с партизанами и вести среди них свою агитацию. Если прямая агитация и проводилась, то едва ли она имела большой успех[396].

В том же очерке Трушновича находим упоминание о члене НТС Андрее Былинском, выехавшем из Югославии в Берлин, а из Берлина — в оккупированную Белоруссию, где он «поддерживал связь с партизанами». Былинский, по версии Трушновича, стал жертвой засланных к народным мстителям сотрудников НКВД, имевших приказ захватывать членов Союза, налаживавших связь с партизанами, живьем и переправлять их с лесных аэродромов на «Большую землю». Именно такая участь и постигла Былинского[397].

Изучение нюансов данного вопроса позволяет усомниться в словах Трушновича. Былинский являлся агентом Зондерштаба и СД, служил в составе 1-й русской национальной бригады СС «Дружина». Когда бригада перешла на сторону партизан, внутри нее начались фильтрационные мероприятия, организованные оперативно-чекистской группой НКГБ БССР «Август». Во время этих мероприятий Былинский, наряду с другими агентами Зондерштаба, был разоблачен. Учитывая, что к разложению формирования В. В. Гиль-Родионова приложили руку бойцы и командиры партизанской бригады «Железняк», где служило немало сотрудников НКГБ, то утверждение Трушновича ничего общего с реальностью не имеет. Былинский занимался сбором информации о «железняковцах», на чем и попался советским контрразведчикам[398].

Из воспоминаний А. П. Столыпина можно узнать, чем руководствовались «новопоколенцы», пытаясь донести свою идеологию до «народных мстителей» и переманить их под свои знамена:

«В 1942—43 г. увеличиваются попытки внедрения НТС в среду партизан. По мере развития в оккупированных районах партизанского движения становится очевидным, что партизаны партизанам рознь. Одни отряды находятся под контролем представителей НКВД. В других чекисты отсутствуют. Нередко между различно настроенными отрядами происходят в лесах бои. Поэтому с некоторыми отрядами связь возможна. Этому способствует рост кадров НТС из местного населения. Непроходимой грани нет, и в ночную пору люди переходят из леса в лес, из леса в село. В этих условиях члены организации идут для работы в партизанские отряды. В лесах рождается еще одна разновидность "третьей силы"»[399].

Действительно, с появлением Зондерштаба члены Союза, до этого не особо обращавшие внимание на «лесных солдат», начали проникать к партизанам, и в отдельных случаях небезуспешно, что позволяло снабжать оперативной информацией немецкую контрразведку. Помимо этого, какое-то время существовал шанс перетянуть на свою сторону партизан (там, где отсутствовал контроль со стороны оперативно-чекистских органов), но, как уже говорилось, пропаганда «солидаризма» в этой среде в конечном итоге практически ничего не дала.

Здесь уместно привести несколько выводов, сделанных Д. В. Брунстом, знавшим, какая сложилась ситуация внутри союза к середине войны:

«…Чем дальше шло время, тем яснее становилось, что члены НТС существуют в оккупированных областях только в той степени, в которой их терпят или поддерживают гитлеровские захватчики…

…То, к чему НТС готовился и стремился все годы эмиграции, — к встрече с народом, — не дало никакого результата. Члены НТС вынуждены были все крепче держаться за немцев, чтобы не быть сметенными и уничтоженными, сначала партизанами, а потом наступающей Советской Армией. Этот итог становился все яснее с каждым днем работы на Востоке, с каждым полученным письмом, с каждым приехавшим оттуда человеком»[400].

В 1942 г. в Берлин стала поступать информация о положении членов Союза на оккупированной территории. Член Исполнительного бюро К. Д. Вергун пришел к мысли, что солидаристы в России немцам не только не нужны, но и вредны; вести, приходившие от «новопоколенцев», казались ему ужасными и неописуемыми[401].

Однако это была субъективная точка зрения. Солидаристы неплохо «вписались» в Зондерштаб «Р» и на некоторых направлениях его работы добились успехов, так что Смысловский издал приказ, отметив деятельность энтээсовцев. Летом 1943 г. Вюрглер сообщил руководителям союза в Берлин: «… Нам объявили, что немцы с большой похвалой отзываются о работниках Зондерштаба "Р" в деле разгрома партизанских очагов и о том, что 27 членов НТС награждены немецкими орденами и медалями…»[402]