Малыш рассмеялся, пребывая в восторге. Он почему-то обожал, когда Тео говорил с ним строгим тоном, что они выяснили совершенно случайно.

– Ты хотя бы не использовал ругательства, какой прогресс, – хмыкнула она, подходя к ним.

Тео пришлось исключить неприличные выражения из своего лексикона, потому что до запрета Эвелин, он вполне мог назвать их сына маленьким ублюдком и не считал это оскорбительным.

– Я просто знал, что ты там стоишь, – ухмыльнулся Тео, передавая ей радостно дрыгающегося при виде матери, малыша.

Эвелин прижала Лео к груди и расцеловала в пухлые щечки.

– Ты скучал по мне, львеночек?

Конечно же, он скучал. Хотя бы по ее груди.

Она устроилась в кресле, чтобы покормить его, а Тео стоял рядом, наблюдая за действом все более темнеющими от похоти глазами. Когда малыш снова уснул прямо во время еды, он аккуратно взял его и положил в кроватку, после чего утащил ее в их собственную.

Ровно через девять месяцев на свет появилась их дочь, и, Эвелин не уставала повторять, что это случилось в ту самую ночь, когда они, наконец, вышли в свет, а Тео снова лишил ее с таким трудом достигнутой великолепной фигуры. Он утверждал, что вообще не хотел еще одного ребенка, но глядя на их дочь, добавлял, что сделал бы это намеренно, знай тогда, что их ждет в будущем.