Они пришли во дворец, где их встретила прислуга Переса – негритянка-повариха и стюард-испанец.

– Я арестован, – сообщил им Перес. – Временно. Накрыть обед на троих.

– Я не буду, – сказал Бранко. – Спасибо.

– Была бы честь предложена. На двоих, – сказал Перес.

Через несколько минут Перес и Алексей, как лучшие друзья, сидели рядом за столом за бутылкой виски, а стюард подносил блюда. Бранко, глотая слюну, с винтовкой наперевес стоял за креслом Переса. Тот не обращал на старика ни малейшего внимания.

– Я предприимчивый человек, понимаешь? – растолковывал он Алексею.

Заблудский с готовностью кивнул.

– Да ничего ты не понимаешь! Я всю жизнь занимался чем-то невероятным. Ювелиром был, физиком-термоядерщиком, на масспектрометре работал, в экспедиции ездил. Однажды попал на Тунгуску, где метеорит упал. Слышал про это?

Заблудский кивнул и нетвердой рукой потянулся за бутылкой.

– К этому времени я еще и экстрасенсом стал, парапсихологией увлекся. И почувствовал я в тех краях нелады с энергетическим полем, которое мы из космоса черпаем… Бранко, ты бы поел, ей-богу! – обернулся он к старику.

– Да, поел! А вы убежите! – сказал Бранко капризно.

– Куда же я убегу? Мне бежать некуда. На костылях. У меня никакого Сантьяго де Куба нету, – съязвил Перес.

Но Бранко остался стоять.

– Так вот… Почувствовал я там физически, – продолжал Перес, обгладывая баранью кость, – что энергия из меня выкачивается, уходит… Со страшной силой! Физическая, умственная…

– А половая? – поинтересовался Заблудский.

– И половая, естественно. Правда, там женщин не было. Ну, я измерения провел, сделал кое-какие выкладки. И что оказалось? Ты не представляешь!

– Не представляю, – кивнул Алексей.

– Я понял, почему у нас в России бардак уже восемьдесят пять лет!

– Семьдесят пять, – поправил Заблудский.

– Ты от Октября считаешь, как и все. Это ошибка. Я считаю от Тунгусского метеорита, который свалился на нас в одна тысяча девятьсот восьмом году. Метеорит имел отрицательный гравитационный полюс. Этого ты не поймешь. Но факт тот, что он пробил в биосфере огромную дырку над Россией, куда стала улетучиваться наша энергия. Русские кем были в девятнадцатом веке? Духовной нацией! А кем стали в двадцатом? Нацией испуганных идиотов. А все из-за Тунгусского метеорита.

– А я думал – из-за Коммунистической партии, – простодушно признался Заблудский.

– Ты мне эти диссидентские штучки брось! Ни одна компартия не смогла бы так оболванить народ. Вся духовная энергия усвистала в ту дырку. И китайской энергии много улетело. Китай там рядом. Про ненцев и якутов я уже не говорю. И посмотри, что получается? В этом регионе Земли, как теперь модно выражаться, – полнейшая деградация. А на другой половине – процветание. Что это значит?

– А что это значит? – спросил вдруг Бранко, который следил за объяснениями Переса с тревожным вниманием.

– Закон сохранения энергии! – поднял баранью кость вверх Перес. – Если в одном месте что-то убавится, то в другом прибавится. Вот оно здесь и прибавлялось. Я рассчитал точку на Земле, куда наша энергия возвращалась и растекалась отсюда по западному полушарию. Эта точка здесь, в Касальянке!

Перес торжествующе бросил кость в тарелку и обернулся к Бранко.

– А ты в меня целишься! Ты себе лучше пулю в лоб пусти. У тебя метеорит последние мозги вышиб! – напустился он на Бранко.

Партизан обиженно засопел.

– Не верю, – пробормотал он.

– Ну что с него взять? Сталинист, – вздохнул Перес. – Сталинисту если что втемяшилось, ему хоть кол на голове теши.

– Ну а что дальше? С энергией? – спросил протрезвевший от информации Заблудский.

– А дальше я уехал из страны, приехал сюда, убедился, что я полностью прав… Энергия здесь прет обалденная…

– Вот и я чувствую: что-то такое идет… входит… – воодушевился Заблудский.

– Виски в тебя входит, – пробурчал Перес. – Основали русскую колонию, стали выращивать чай… Собственно, русские здесь были, – нехотя продолжил Перес. – Один мудадайло по имени Петр Молочаев сюда наших социалистов приволок еще в начале века. Эсеры разные, меньшевики… Они севернее селились. Я их потомков сюда перетянул. На свою голову, – вздохнул Перес.

– Почему? – спросил Алексей.

– Потому что социалисты мудаки! И дети их мудаки, и внуки! – взорвался Перес.

Бранко потемнел, лязгнул затвором.

– Да-да! – повысил голос Перес. – Собственно, достает меня один мудак, внук Петра Молочаева, Платон. Толстовец наизнанку, мать его ети! Диссидентствует, сил нет. Критикует мою программу.

– А какая… программа? – осторожно спросил Заблудский.

– Ты еще не понял? То, что в России улетучивается, мы здесь принимаем. Духовная энергия нации накапливается в нашем продукте – в чае! Отсюда пойдет возрождение России! Здесь будут воспитаны новые русские!

– У нас уже есть новые русские, – возразил Заблудский.

– Ваши новые русские – тунгусы, метеоритом высосанные! У них вместо мозгов – мышцы. Представляешь, башка, набитая мышцами! И все напряжены. Такая мускульная, коротко постриженная башка. Типичные тунгусы! – рассвирепел Перес. – Александр Сергеич надеялся, что они его читать будут наравне с друзьями степей, калмыками, с Илюмжиновым. Шиш! Он метеорит не мог предвидеть. Тунгус был дикий, диким и остался. И еще новые тунгусы эти, в «мерседесах»…

– Вы же сами в «мерседесе», – возразил Заблудский.

– «Мерседес» «мерседесу» рознь. У меня будут самые новые русские. Они уже есть. Потому, что пьют чай, а не водку. Кроткие, умные, душевные, нежные люди. Ин-тел-ли-гент-ней-шие! – по складам выговорил Перес. – Ты не представляешь, как я их люблю. Я живу ради этого – вернуться в Россию не самолично, а новой духовной энергией! – Перес даже прослезился.

– Перес – вы гений! – прошептал Алексей. – Я преклоняюсь перед вами!

Бранко отступил на шаг, достал из-за пояса пистолет. Винтовку он навел на Переса, а пистолет – на Алексея.

– Теперь слушайте меня, – сказал он. – Вы оба – ренегаты. И ревизионисты. Это все противоречит историческому материализму. Историю не повернуть вспять!

– Бранко, прекрати говорить лозунгами, – повернулся к нему Перес.

– Ложись! – заорал Бранко. – Оба – на пол! Лицом в пол! Руки за голову!

Перес и Алексей повалились на пол, сцепив руки на затылке. Костыли Переса, прислоненные к стулу, упали тоже с диким грохотом.

– Вы знаете – я шутить не люблю! – орал партизан.

– Да уж знаем… – промычал, уткнувшись носом в пол, бывший диктатор и гений.