– Пока я отсутствую, Кэрн не даст тебе скучать. Сама знаешь, придумывать развлечения он умеет.

Аэлина не знала, сколько еще пролежала на алтаре после ухода целителей. Они наполнили помещение сладковатым дурманящим дымом и вновь надели на нее железные рукавицы.

Магическая сила требовала выхода, с каждым часом все настойчивее заявляя о себе. Аэлина это чувствовала даже в своем отягощенном дурманом сне. Казалось, пока она не знала причины, можно было не обращать внимания, что тебя распирает изнутри, или попытаться как-то уменьшить давление. Теперь уже не получится.

Если Маэва наденет на нее каменный ошейник, эта забота перейдет в разряд мелочей.

Фенрис, как всегда, сидел у стены. В его глазах светилась тревога. «С тобой все в порядке?» – моргнул он.

«Нет», – дважды моргнув, ответила Аэлина.

Ее состояние было очень далеко от благополучного. Маэва дожидалась, когда давление заявит о себе и станет хуже любых издевательств Кэрна. А с ошейником, за которым Маэва отправилась сама…

Аэлина запрещала себе даже думать об этом. Рабство, откуда не вырваться, рабство, исключающее сопротивление. Зачем Маэве ломать Огненосицу, если ее можно попросту стереть? Отнять все, чем она является, вырвать силу и знания. Запереть внутри: пусть слушает собственный голос, услужливо рассказывающий о местонахождении Ключей Вэрда. Тот же голос произнесет Маэве слова клятвы на крови и заявит о полном подчинении.

Фенрис четырежды моргнул. «Я здесь, я с тобой».

«Я здесь, я с тобой», – ответила ему Аэлина.

Ее магия бурлила, рвалась наружу, давила на легкие и кости. Аэлина не могла собрать магическую силу в какое-то одно место или успокоить.

«Ты не поддашься». Аэлина сосредоточилась на этих словах. На голосе матери.

Быть может, еще до возвращения Маэвы магия поглотит ее изнутри. Но Аэлина не знала, долго ли продержится. Какие там несколько дней, если даже час казался ей немыслимо долгим? Хотя бы чуточку ослабить напряжение…

Аэлина прогнала мысли, заползавшие в мозг. Ее не заботило, чьи они: ее собственные или Маэвы.

Фенрис неутомимо моргал, снова и снова передавая: «Я здесь, я с тобой».

Аэлина закрыла глаза, мечтая провалиться в забытье.

– Поднимайся.

Те же слова она когда-то слышала из других уст, и звучали они совсем по-другому.

Над ней стоял Кэрн, и его поганое лицо кривилось в ухмылке. Глаза дико сверкали…

Он начал отстегивать цепи. Аэлина лежала не шевелясь.

В помещение ввалились караульные. Фенрис зарычал.

У нее распирало все тело. В голове безжалостно стучал молот. Все это было хуже костоломных орудий, прицепленных к поясу Кэрна.

– Маэва приказала переправить тебя кое-куда, – объявил он, и неистовый блеск в его глазах сделался еще ярче.

Подняв Аэлину, Кэрн понес ее к ящику, но не опустил, а бросил, отчего цепи лязгнули, больно врезавшись в тело и затылок. Из глаз брызнули слезы. Аэлина собралась ударить его, но крышка шумно захлопнулась.

Аэлину окружила темнота: жаркая, тесная. Внешнее давление было сродни тому, что терзало ее изнутри.

– Морат вновь ползет к нашим берегам, а потому дожидаться возвращения Маэвы ты будешь в более надежном месте, – с издевкой объявил Кэрн.

Караульные подняли ящик, кряхтя под его тяжестью. Аэлина дернулась, закусила губу.

– Мне, конечно, ровным счетом плевать на то, что тебя ждет, когда Маэва вернется с новым ожерельем для твоей шейки. А пока… Она велела не давать тебе скучать. Я не подведу свою королеву. Как-никак это наши последние денечки приятных развлечений, пока внутри тебя не появится новый дружок.

От ужаса у Аэлины свело живот, и это немного ослабило давление.

Когда-то она учила молодую целительницу обороняться, втолковывая той главное правило: не допускать, чтобы тебя силой или хитростью увлекли в другое место. В обычных схватках это означало, что нападавшие решили тебя убить и нужно дать им последний бой.

Но тогда речь шла всего лишь о пьяных наемниках. А тут, когда для тебя везут каменный ошейник и с каждым днем он все ближе и ближе к твоей шее…

Одно было ей понятно: Кэрн ее не убьет, поскольку Маэве она нужна живой.

Аэлина сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох… Однако страх не проходил; липкий и одновременно острый. И дрожь дыхание не унимало.

– Фенрис, ты отправишься с нами, – со смехом объявил Кэрн.

Аэлину качало в ящике. Караульные несли ее вверх по лестнице.

– С моей стороны было бы несправедливо лишать тебя такого удовольствия, – тем же тоном добавил палач.

Королевство, о красоте которого ходили легенды, и величественный город назывались одинаково – Доранелла. Туда вело множество дорог, проторенных и тайных, больше похожих на тропы. Рован знал их все.

Гарель с Лорканом их тоже знали. Накануне они продали лошадей. Правильнее сказать, обменяли на более нужные вещи, поручив это дело Элиде. Дальше передвигаться верхом становилось опасно. Фэйские воины были слишком заметны; их выдавали если не лица, то ореол магической силы. Окружающие сразу бы поняли, кто они такие.

В отличие от северной границы с Вендалином, южные дороги в королевство не охранялись дикими волками. Однако Рован и его спутники предпочитали не рисковать и старались двигаться полузабытыми тропами, ведущими на север.

Когда до внешних границ города оставалось несколько дней пути, они устроили западню для Маэвы. Выбрали приманку, за которой королева явится сама: каменные ошейники.

Аэлина продолжала сопротивляться. Рован это знал и чувствовал. Скорее всего, упрямство Аэлины бесило Маэву. А потому королева поддастся искушению завладеть ошейниками и надеть один на пленницу. Маэва самонадеянно полагала, что сумеет управлять демоном, обитавшим в ошейнике, и выведет его из-под власти Эравана… Приманка была слишком соблазнительной, она непременно клюнет.

Начали со слухов, которые Элида умело распространяла в тавернах, на рынках и во всех прочих местах, где, по мнению Рована, шпионы Маэвы точно их услышат. Некий фэйский гарнизон якобы захватил валгского принца. При нем нашли странные обручи из черного камня, чем-то похожие на ожерелья. Где гарнизон находится? Называлось местечко далеко от столицы. Взять их мог любой, кто туда доберется.

Рован не стал тревожить богов и молить, чтобы Маэва клюнула на приманку и отправилась сама, а не послала бы своих шпионов забрать «ожерелья» или подтвердить их существование. Затея эта могла провалиться, но ничего другого Рован придумать не мог.

И когда наконец они поднялись на крутые южные холмы, откуда открывался вид на город, окутанный ночным туманом, сердце Рована громко забилось. Маскироваться так, как Маэва, ни он, ни его соратники не умели, однако у них было преимущество: разрыв кровной клятвы. Это позволит им оставаться незамеченными. Только не стоит забывать: у королевы глаза и уши повсюду, а сетью доносчиков опутан весь континент.