Семеныч прав, Алиса – единственная, кто остался сейчас с Романом.

Надо помочь ей. И, удивительное дело, Игнат совершенно не желал смерти Роману, не хотел, чтобы тот освободил от себя Алису, наконец.

Словом, Игнат любил Алису, но не мечтал о смерти ее мужа, своего давнего недруга. Да вообще, это какая-то патовая, неразрешимая ситуация.

…Издалека был виден больничный двор, тот, что перед приемным отделением. В последнее время, если погода позволяла, родных просили ожидать именно там известий о своих заболевших близких, поскольку приемный покой – тесноватый по нынешним временам, не следовало бы там толпиться. Страх перед вирусами диктовал свои условия…

У клумбы стояла Алиса, в длинном светлом плаще. Руки в карманах. Она растерянно поглядывала по сторонам и куда-то вверх, щурилась, хотя солнца не было. Искала кого-то? Ждала?

Выглядела Алиса тоже не очень, надо признать – какая-то вся замученная, бледная. И тени под глазами. Вот только тогда Игнат ощутил нечто вроде гнева на Романа. Из-за него сейчас не спит Алиса! Верно, не отходит от него… Муж об нее ноги вытирал, а она после всего этого охотно с ним нянчится…

– Алиса! – позвал Игнат, мгновенно переполняясь раздражением и жалостью. Гневом и нежностью.

Алиса вздрогнула, повернулась к нему. Эти синие глаза… Все, Игнат опять пропал от одного взгляда этой женщины. Оказывается, он так любил Алису, что остальной мир ему был уже неважен.

Алиса кинулась ему навстречу, и Игнат обнял ее.

Некоторое время они даже говорить не могли, так и стояли, обнявшись. Не в силах расцепить руки.

– Уходи от него, – опять вырвалось у Игната. Одно и то же заклинание, он повторял его постоянно!

– Я хочу уйти, – тут же ответила она. – Но пока нельзя.

Игнат отстранил Алису, вгляделся в ее лицо. И правда, Алиса выглядела измученной, особенно это было заметно вблизи.

– Он пьет из тебя кровь словно вампир…

– Перестань!

– Что произошло сегодня?

– Ему стало плохо. Я все-таки вызвала «скорую». Он страшно ругался. Его буквально силой увезли… Сейчас обследуют.

– Наконец-то!

– Роман все-таки согласился на обследование, но… он заявил, что заранее отказывается от лечения. Никаких операций и прочего. Согласен только на паллиатив. Разве так можно?

– Почему нет, – пожал плечами Игнат. – Его воля. Ладно… Алиса! Алиса!!!

Он опять обнял ее, затем принялся целовать ее лицо.

– Так нельзя… перестань… – печально засмеялась она.

– Я люблю тебя. Если бы ты знала, как я люблю тебя! – с яростным отчаянием произнес Игнат.

– Как?

– Я буду ждать тебя. Хоть всю жизнь. Или нет, давай так – давай вместе дохаживать Романа, не тебе же одной это делать!

– Я так и знала, что ты мне это предложишь, – улыбнулась она одними губами. – Но нет. Не получится. Роман не позволит. Думаю, он и против сиделки будет… Он совсем перестал выносить людей, совсем. Он ест только из моих рук, буквально.

– Ему нужен хороший психолог, психотерапевт.

– На психолога он тем более не согласится, – покачала головой Алиса. – Поскольку он себя считает знатоком человеческих душ. Простой, обычный психолог Роману не подойдет. Он сам этого психолога заговорит, переговорит… Роман не станет слушаться человека, который уступает ему в чем-то. Тут нужен гений психотерапии, какой-то мощный ученый… кто-то вроде Фрейда. Или из тех известных психотерапевтов, что сейчас у всех на слуху, у которых книги выходят, которые, как и Роман, собирают целые залы слушателей. Может быть, и правда, как-то вызвонить такого профи, пригласить, заплатить ему большой гонорар… Лишь бы Роман хоть кого-то послушался!

– Известные психотерапевты, чьи имена у всех на слуху, они – не про науку и лечение, – пожал плечами Игнат. – Они прекрасно читают лекции на Ютубе [3] и пишут интересные книги, но для индивидуального консультирования не подойдут. Они – шоумены. Они ничем не отличаются от Романа в этом плане.

– Ах… Наверное. Ты прав. Но что же делать… если Роман отказывается от любой помощи!

– Он всех нас прогнул, получается. Либо мы делаем так, как он требует, либо пошли все вон. Он болен, а значит, он прав, и мы обязаны его слушаться. Мы здоровы, значит, должны молчать в тряпочку, и никаких прав у нас нет. Наше дело – подчиняться его приказам. Он болен, а значит, он нами командует. И мы в этой ситуации не имеем никакого голоса вообще.

– Опять как-то так получатся, да, – растерянно согласилась Алиса.

– Ладно, это все лирика. Стой здесь, попробую разведать, что с Романом.

Игнат поцеловал Алису в щеку, затем решительно направился к приемному отделению.

Персонал узнал его – принялись здороваться, спрашивать о делах…

– Сестрички, сейчас некогда, мне бы найти того, кто Эрлендом сейчас занимается. Я ведь его брат, как-никак.

– Так это Колесников, он Эрленда смотрел. Сейчас у узиста был, и вроде закончили они, посмотри в ординаторской…

Игнат натянул маску на лицо, направился по коридору к кабинету УЗИ, затем к ординаторской.

Колесников сидел там в кресле, рассматривал распечатки снимков.

– Привет, Володь…

– Игнат! Каким ветром…

– Эрленд – мой брат. Что с ним?

– Да вот, пытаюсь понять. Одна голова хорошо, а две лучше. Смотри сам. Стабилен, сейчас спит, мы его в хирургическое отделение пока определили. Давление в норме, сердце в норме, ну так, небольшая тахикардия… Ничего серьезного. Анализы вот только что пришли – они мне не очень нравятся. Тут четко просматриваются истощение, анемия… Капельницу пациенту поставили. Но это тоже, если подумать, не смертельно, просто на грани. Это вот данные УЗИ: поджелудочная увеличена, селезенка тоже. Здесь, судя по всему, и с печенью не все в порядке, но… Но это тоже все не смертельно, понимаешь, и не требует срочного вмешательства. С такой печенью и такой селезенкой людей амбулаторно лечат. Анемия и то страшнее!

– УЗИ не всегда все показывает. Тут рентген нужен, а лучше компьютерная томография… И консультация онколога.

– Согласен, – кивнул Колесников. – Завтра с утра сделаем твоему брату КТ и вызовем онколога. Жена Эрленда еще здесь? Объяснишь ей ситуацию? А то меня в хирургии сейчас ждут.

– Да, конечно. Я с ней как раз. Обрисую ей ситуацию. Если что, звони сразу мне, Володь. Не ей, а мне, хорошо?..

Игнат попрощался, вышел из приемного покоя во двор, стянул с лица маску.

– Что? Что говорят? – бросилась к нему Алиса.