Численность пехотных дивизий на конец 1940 года определялась цифрой 121. Из меморандума, по существу, вытекало, что ФХО не знает точное число дивизий Красной Армии и их расположение. ФХО допустил крупную ошибку, решив, что все советские танки являются устаревшими моделями. Германские эксперты не знали о существовании танков «Т-34», хотя они проявили себя самым заметным образом при Халхин-Голе.

Что касается соотношения сил Германии и России, то Гитлер лично говорил, что бронетанковые войска СССР «численно самые крупные в мире». Численность советских танков определялась в десять тысяч единиц. У Германии было три с половиной тысячи танков. И это не вызывало у Гитлера никаких опасений. Большинство советских танков немцы считали безнадежно устаревшими. Любопытство вызывал лишь самый тяжелый танк в мире — «КВ-1» (43,5 тонны), впервые появившийся (по немецким сведениям) на вооружении в 1940 году.

Германская разведка ошиблась в два с половиной раза. В Красной Армии было 24 тысячи танков. И среди них танк, создателям которого мы все обязаны. Это гениальная модель «Т-34». Крупным просчетом германской разведки было то, что она не обратила внимания на этот танк, хотя сотни «тридцатьчетверок» участвовали в боях с японцами в конце 30-х годов. Лобовая броня «Т-34» отражала в 1941 году огонь германских пушек почти любого калибра.

Оценка германским люфтваффе советских ВВС лежит в русле той же тенденции. Первого февраля 1941 года Берлин насчитал 10 500 советских самолетов, 7500 из них размещались в европейской части СССР. Из них лишь 60 процентов готовы к боевым действиям, и только 100–200 самолетов имеют современную конструкцию. На самом же деле к моменту нападения Германии у Красной Армии было 18 тысяч самолетов всех типов, и Гальдеру позже с горечью пришлось записать в дневник: «Люфтваффе значительно недооценило численность самолетов противника».

Ключевым был вопрос о соотношении сухопутных войск. В январе 1941 года ФХО определил численность Красной Армии мирного времени в 2 миллиона солдат, военного — в 4 миллиона. Фактически же на 1 января 1941 года в рядах Красной Армии находилось 4 миллиона солдат, а к июню — 5 миллионов.

В августе 1940 года генерал Маркс насчитал в Красной Армии 171 дивизию (117 пехотных, 24 кавалерийские, 30 механизированных бригад); 29 марта 1941 года генерал Гальдер заметил, что русские «имеют на 15 дивизий больше, чем мы прежде полагали». Уже в последние дни немцы установили, что в европейской части СССР находится 226 дивизий — это довольно резкий рост, вызвавший у немцев неприятные ощущения. Но они, эти новые реалии, уже не влияли на фатальный марш нацистской Германии. Страшную правду немцы открыли для себя на втором месяце того, что им виделось блицкригом.

В меморандуме ФХО делалось два важных заключения, непосредственно касавшихся планирования «Барбароссы».

Первое. Основная масса советских войск будет расположена к югу и северу от Припятских болот для того, чтобы закрыть места прорыва германских войск и для контратак на фланги германских армий.

Второе. Сила Красной Армии кроется в ее численности, а также стоицизме, твердости и мужестве отдельно взятого солдата. Эти качества особенно должны проявиться в обороне. Германские аналитики не видели особой разницы между русским солдатом Первой и Второй мировых войн. «Советский Союз сегодня сохраняет лишь внешнюю форму, а не подлинную сущность марксистского учения… Государство управляется бюрократическими методами лиц, слепо преданных Сталину, экономика управляется инженерами и менеджерами, которые обязаны новому режиму всем и по-настоящему преданы ему». Подчеркивалось, что «русский характер — тяжелый, механический, отстраняющийся от решений и ответственности — не изменился».

Обобщающая оценка Красной Армии такова: «Неповоротливость, схематизм, стремление избежать принятия решений и ответственности… Слабость Красной Армии заключается в неуклюжести офицеров всех рангов, их привязанности к формулам, недостаточной тренировке, как того требуют современные стандарты, стремлении избежать ответственности и очевидной неэффективности организации во всех аспектах». Отмечалось отсутствие компетентного, высокопрофессионального военного руководства, способного заменить генералов, погибших в чистках, отсталость системы подготовки войск, недостаточные военные запасы.

Последняя оценка Красной Армии, осуществленная организацией «Иностранные армии — Восток», датируется 20 мая 1941 года. Численность в европейской части: 130 пехотных дивизий, 21 кавалерийская, 5 бронетанковых, 36 моторизированно-механизированных бригад. Прибытие подкреплений из Азии маловероятно по политическим причинам. По существу, ФХО призывал пренебречь дивизиями, расположенными на Дальнем Востоке.

Очень важно следующее: ФХО полагал, что в случае нападения с Запада отход основной массы советских войск в глубину России — по примеру 1812 года — невозможен. Оборонительные бои будут вестись в полосе глубиной примерно тридцать километров с использованием заранее созданных фортификаций. Они же будут служить отправными базами для контратак. Красная Армия постарается остановить немецкое наступление у границы и перевести боевые действия на территорию противника. Следовательно, судьба войны решится у границы. Крупномасштабных перемещений войск ожидать не следует. Гитлер полностью разделял эту иллюзию, и она дорого обошлась Германии.

Одной из причин неэффективности германской разведывательной службы являлось, как уже говорилось, то, что немецким дешифровщикам так никогда и не удалось прочитать шифры командования Красной Армии и советской разведки. Немцы смогли внедрить нескольких агентов в штабы Красной Армии на дивизионном и армейском уровне, а также в тылу, но им так никогда и не удалось проникнуть в советский Генеральный штаб, Министерство обороны, ГРУ, НКВД, а затем СМЕРШ.

В соревновании двух разведок немецкая проиграла безусловно: наиболее ценные агенты абвера передавали информацию, содержавшую дезинформацию. Это прежде всего касается трех ведущих агентов абвера, чьи доклады и оценки СССР прямо влияли на военное планирование в Германии. Имеются в виду Макс, разместившийся в Софии, Стеке в Стокгольме и Ивар Лисснер в Харбине. Они работали с ведома Москвы и передавали стратегическую дезинформацию. Как пишет американский исследователь Д. Томас, «ФХО было уязвимо в отношении советской дезинформации, особенно на стратегическом уровне, не только из-за отсутствия надежных базовых сведений о советских планах, но и вследствие специфически германского образа мышления. А именно: имело место чувство превосходства, которое вело к недооценке советских военных возможностей; акцент на советских военных недостатках, не позволяющий верно оценить советские оперативные способности; тенденция к «зеркальному отображению» в отношении советских намерений; сверхцентрализация процесса оценок в руках небольшой группы аналитиков».

Авантюрное планирование

Как, по оценке немцев, должна была действовать Красная Армия? Основная масса войск была придвинута к западной границе страны, эти войска ориентированы на цепкую и упорную защиту территории, подготовленных рубежей, а не на мобильную форму обороны. (Равным образом дислокация Красной Армии полностью убедила ОКХ в том, что превентивное наступление со стороны СССР исключено. Согласно оценке ОКХ от 20 мая 1941 года, опасность превентивной войны со стороны СССР была признана равной нулю.) Советские войска будут упорно оборонять занимаемые позиции, не помышляя об отходе назад. Следовало использовать этот шанс и уничтожить основные силы Красной Армии в приграничных сражениях.