— Где ты этому научилась? — подозрительно спросил Марк.

— Тренировалась на бананах! — сохраняя скромность, пояснила я.

— Да, с тобой не соскучишься! А с виду такая приличная дама! — улыбнулся Марк.

— По-моему, все в рамках приличий, — пожала я плечами, — хватит нежиться, вставай! Нас ждут великие дела! — шутя я стала сталкивать его с кровати.

Следуя тетушкиным советам, я решила дать ему шанс проявить свой вкус и обставить гостевые апартаменты и чуть-чуть поменять оформление гостиной. Марку польстило, что я обратилась к нему за советом, и он с радостью стал собираться со мной по магазинам.

Первые совместные походы по магазинам столь же интимны, как и первые поцелуи. Главное — не увлекаться и помнить, что мужчины хватает максимум на полчаса.

2003

«Главное — не увлекаться и помнить, что мужчины хватает максимум на полчаса», — напомнила я себе.

Магазинчики с разной ерундой завораживали фантазией дизайнеров и разнообразием всяких миленьких вещичек, которые хотелось рассматривать. Конечно, в полчаса я не уложилась, но выбрать рубашку для Матвея все же успела. Встретившись через сорок минут в кофейне и любуясь яхтами, мы обменивались впечатлениями.

— Да, я нашел тебе сарафан, но мне кажется, тебе надо его померить, — вдруг вспомнил Матвей.

— Я отложила тебе рубашку, но тоже побоялась ошибиться с размером. Пойдем мерить!

— Да, хорошая идея! Думаю, начнем с рубашки, а то предполагаю, что выбор сарафанчика займет больше времени, — сказал Матвей, расплатившись за кофе и вставая.

Придя в магазин, я попросила продавца показать ту рубашку, которую я выбрала. Когда Матвей вышел из примерочной показаться нам, мы с продавцом ахнули. То ли особый крой, то ли особый оттенок цвета, но рубашка делала Матвея безумно сексуальным.

— У вашей жены великолепный вкус, — похвалил мой выбор продавец.

— Да, — согласился гордый Матвей. — Знаешь, к этой рубашке нужны джинсы. Вы можете что-нибудь порекомендовать? — обратился Матвей к продавцу. И радостный продавец бросился подбирать для нас джинсы. Некоторые фасоны были не совсем обычны, скорее, для мужчин с другой ориентацией, но некоторые сидели как влитые, делая ноги более длинными, а ягодицы более выпуклыми.

— Странные у вас тут модели, — заметил Матвей продавцу.

— Почему странные? — Для «голубых», — не смущаясь, ответил продавец. — Они умеют создавать правильные вещи, подчеркивающие фигуру и делающие ее более мужественной.

— Милая, куда ты меня привела? — расхохотался Матвей.

— Тут же нигде не написано, что это магазин для голубых, — стала я оправдываться. — Но рубашка и джинсы сидят действительно хорошо. Надо отдать им должное, так что берем.

Матвей оплатил покупки, и мы, продолжая смеяться, вышли из магазина.

— Теперь я тебя поведу в магазин, надеюсь, что там нас не ждут неожиданности, — сказал он.

Женский магазинчик был полон бусиков, разных туфелек, шляпок и, конечно, футболок, сарафанов и юбочек всех цветов и фасонов. Глаза разбегались от пестроты красок. Если бы я была одна, я бы провела тут полдня, примеряя и копаясь во всем этом богатстве. «Но не стоит испытывать терпение мужчины!» — напомнила я себе и взглянула вопросительно на Матвея.

— Знаешь, мне понравился этот фасон. — И Матвей протянул мне нечто бело-розовое в оборках и шнуровке. Я обычно не покупала вещей такого плана, предпочитая более сдержанные и элегантные. Стало открытием, что, оказывается, Матвею нравятся более романтичные барышни. Но сарафан с открытыми плечами, корсетным верхом и струящейся юбкой превращал меня в девушку из прошлого века.

— Безумно красиво, — сказал потрясенный Матвей, когда я вышла из примерочной. — Знаешь, не хватает бус, длинных сережек и босоножек, — размышляя, сказал Матвей и, о чем-то пошептавшись с продавцом, стал примерять на меня бусы и сережки. Наконец-то выбрав то, что ему нравится, принес мне еще и босоножки. Я чувствовала себя Галатеей, которую создавал Пигмалион. А Матвей, видимо, чувствовал себя Пигмалионом, и каждый штрих заставлял его сильнее влюбляться в собственное творение. Придирчиво посмотрев на меня, он достал откуда-то розовую шляпку и, прищурившись, видно, удовлетворенный результатом собственных трудов, сказал: «Теперь все!»

1903

— Теперь все, — сказал Марк, выбрав последнюю лампу.

Мне понравилось ездить с Марком по магазинам в Женеве. (Женева была ближе к Шамани, чем Париж.) Это был совместный процесс творчества. Но самое важное, что нам нравились одни и те же вещи. Как будто мы были настроены на одну волну. Стоило моему взгляду на чем-то задержаться, как Марк тоже останавливался около этой вещи и кивал головой, одобряя мой выбор. А когда Марку что-то нравилось, то я смотрела на эту вещь по-новому и открывала для себя много интересного. Я словно смотрела на мир глазами Марка, и мир играл другими красками, поворачивался новыми гранями. Мы провели в мебельном магазине час — выбрали всю мебель для гостевой спальни и заказали лампы. В отличие от меня, Марк все выбрал в сдержанной бежево-золотистой и глубокой темно-синей гамме — никакого розового и светло-зеленого. Да, у мужчин совсем другое восприятие цвета. Для них возбуждающие цвета спальни — темные, розовые настраивают на нежность, но не на страсть. Я уже хотела заплатить, как Марк остановил меня.

— Позволь мне за все заплатить, — сказал Марк.

— Но это же очень дорого, — засмущалась я.

— Я могу себе это позволить, — просто сказал Марк.

Мне хотелось еще поспорить, но я одернула себя. Если мужчина хочет вкладывать деньги в твой дом, то, значит, он начинает чувствовать себя хозяином. Конечно, мужчины не любят магазины, но они любят момент оплаты, подтверждающий их статус и способность заплатить. Когда они достают бумажник или выписывают чек, они сообщают всему миру о своей силе. Поэтому если мужчина готов заплатить, то не надо его унижать отказом, ставить под сомнение его возможности. Нужно позволять мужчине вкладывать в себя. Недаром говорят: «Женщины тратят, а мужчины вкладывают».

— Зато в мой следующий приезд я буду чувствовать себя как дома, — продолжил Марк.

— В следующий приезд? — уточнила я. — Ты собираешься уезжать?

— Конечно, меня ждут пациенты и научная работа! — как само собой разумеющееся ответил Марк.

Внутри меня все сжалось. «Зачем ты приезжал? — хотелось мне спросить. — Чтобы помучить меня?» Чувствуя, что сейчас скажу какую-нибудь глупость или разрыдаюсь, я, улыбнувшись, пробормотала, что мне надо на минутку уйти. Зайдя в туалет, я сделала несколько вдохов и выдохов, убеждая себя: «Терпение, только терпение», надела улыбку и вспомнила, чему меня учила тетушка.

Соединяем большие пальцы с указательными на обеих руках, делая кольцо Венеры, и ставим пальцы в уголки губ, на вдохе растягиваем улыбку и поднимаем пальцами улыбку до висков, на задержке дыхания завязываем улыбку на затылке в маленький бантик и на выдохе отпускаем. Глаза непроизвольно начинают лучиться улыбкой, и весь негатив уходит.