Перед отъездом Коэна Чэнь изложил ему план: он хотел распространять закон изустно, научив двести крестьян основам правоведения, чтобы они могли заниматься делами, как это делал он. Коэн спросил:

– Вы действительно думаете, что местные власти позволят арендовать помещение в уездном центре, чтобы готовить людей, которые будут противостоять им и причинять неудобства?

– Да, – ответил Чэнь.

К тому времени, как Чэнь Гуанчэн отправился в тюрьму, партия сочла слишком мягким свой подход к циркуляции в обществе идей. Весной 2007 года Ху Цзиньтао объявил Политбюро, что цифровых фильтров и цензоров уже недостаточно. Партии нужно было “использовать” интернет, сказал он. Она должна “добиться господства над общественным мнением в Сети”.

Для этого партия создала корпус “контролеров общественного мнения”, которые, маскируясь под обычных пользователей, старались направить ход дискуссий в нужное русло. За оставленный в Сети комментарий им платили пол-юаня, поэтому критики прозвали “контролеров” умаоданом. Как и сотрудники Отдела, “контролеры” должны быть вездесущи – и незримы. Им запрещено упоминать, что они работают на партию. Ай Вэйвэй объявил, что подарит “айпэд” тому “умаодановцу”, который расскажет о своей деятельности. Двадцатисемилетний В. принял предложение. Он изучал журналистику, иногда выполнял работу для телевидения, но основную часть дохода получал как “контролер”.

Любое задание, объяснил В., начиналось со слов: “Повлияйте на общественный взгляд” или “Успокойте пользователей”. Если он открыто хвалил правительство, люди игнорировали его или называли “умаодановцем”, поэтому приходилось действовать тоньше. Когда начиналась большая дискуссия, он вставлял глупую шутку или скучную рекламу, чтобы отпугнуть случайных читателей. Если люди критиковали партию, например, за рост цены бензина, он мог подбросить идею: “Вы слишком бедны, чтобы водить машину? Тогда поделом вам”. “Когда люди видят это, они начинают нападать на меня, – говорил он, – и постепенно фокус смещается с цен на бензин на мои комментарии. Дело сделано”.

В. не пытался создать впечатление, что гордится своей работой. Он делал это за деньги и не рассказывал ни о чем семье и друзьям, поскольку это могло “повредить репутации… У всех есть желание знать правду – и у меня тоже… Мы обладаем большей свободой слова, чем прежде. Но как только ты получаешь свободу, ты видишь, что у некоторых больше свободы. Так что мы снова чувствуем себя несвободными. Угнетает сравнение”. Всего несколько минут спустя после публикации Ай Вэйвэем этого интервью с “контролером” цензоры заблокировали текст. Но это уже не имело значения: оно успело разойтись по Сети.

Скептицизм и критический настрой, как и мускулы, растут от тренировки. Активисты протопрофсоюзов за два месяца сумели при помощи интернет-форумов и мобильной связи организовать забастовки более чем на сорока заводах. Такой размах особенно обеспокоил партию, которая как никто сознавала потенциальную силу организованных рабочих. Все общественные институты оказались под линзой общественного мнения. Однажды в провинции Сычуань я посетил крошечный деревенский техникум. Через несколько лет, когда я решил поискать о нем новости, первой вещью, которая всплыла по запросу, была жалоба мэру, где говорилось, что школа “обманывает” учеников, выдавая им дипломы за прохождение сокращенной программы. “Мы заплатили за полноценное обучение, – объясняли студенты. – У нас не хватило слез, чтобы плакать”. Когда выпускники пожаловались, их вызвали к местным властям и попросили не устраивать шум. “Мы не создавали проблем, не устраивали беспорядки или еще что-то, – писал один из учеников. – Мы не нарушали закон и общественный порядок. Все, чего мы хотели, – объяснений”.

В Шанхае группа родителей выяснила, что из-за их сельской прописки школа не предоставляет детям медицинскую страховку. Поэтому они составили жалобу, озаглавленную так: “Мы живем в стране с жесткой иерархией”. “Ну и как может эта школа даже пытаться учить наших детей любви к партии и к родине?” – поинтересовались они. Вот еще один случай, отчасти символичный. Сценарист популярного телешоу “Стремление” о самостоятельно пришедших к успеху молодых мужчинах и женщинах пожаловался в интернете: “Сколько зрителей мне нужно, чтобы свести концы с концами?”

Партия столкнулась с проблемой, которую сама же и породила. Она так старательно ограничивала возможности выражения, что людям не осталось почти ничего, кроме того или иного рода беспорядков, – а это и есть самый страшный кошмар партии. Так что она отвечает, еще сильнее затягивая гайки. После нескольких дней уличных протестов в прибрежном городе Нинбо – люди не согласились с планом строительства очередного химического комплекса – городская администрация отступила, но цензоры на всякий случай заблокировали лозунг: “Мы хотим выжить, мы хотим преуспеть”.

Люди в интернете жаловались даже на то, что их взятки не привели к ожидаемому результату. Крупный хунаньский торговец недвижимостью Хуан Юйбяо попытался купить себе место в законодательном органе провинции, но после того, как он передал пятьдесят тысяч долларов, ему сообщили, что этого мало. (Тогда он опубликовал видео с людьми, взявшими деньги.) Молодая женщина по имени Ван Цянь жаловалась, что предложила пятнадцать тысяч долларов за армейскую должность (это открывало широкие возможности для коррупции), но ответственные за набор сообщили, что другие “новобранцы” предложили больше.

Чиновники не были единственными объектами жалоб. Клиенты жаловались хозяйке сайта знакомств Гун Хайянь, что их обманули. Ей ставили в вину, что она допускает мошенников на свой сайт. В Пекине одного мужчину приговорили к двум с половиной годам тюрьмы за обман женщины, которую он якобы встретил на “Цзяюань”. Компания Гун отрицала, что несет за это ответственность, однако котировки ее акций упали почти на 40 %. Клиенты потянулись прочь. Чтобы защититься от мошенников, на сайте ввели проверку, которая позволяла пользователям подтверждать свою биографию документами (корешками чеков, паспортами, свидетельствами о разводе). Чем больше документов прилагалось к анкете, тем больше присуждали квалификационных звездочек. Компания пригласила экспертов по документам, чтобы отслеживать подделки и выявлять подозрительных пользователей, например, часто меняющих свое имя и дату рождения.

Но критики не унялись. Официальная пекинская газета “Цзинхуа шибао” заклеймила ‘‘советников по подготовке ВИП-браков”, сводников, которые имели дело только с самыми богатыми пользователями, обычно мужчинами, организуя их встречи с наиболее желанными пользователями-женщинами. “Бриллиантовые холостяки” тратили до пятидесяти тысяч долларов на шесть кандидаток, что попахивало высокотехнологичной эскорт-службой. Когда я спросил об этом Гун, она не стала оправдываться. Есть спрос и есть предложение, объяснила она: “‘Бриллиантовые холостяки’ ищут симпатичных девушек. Некоторые из этих девушек хотят выйти замуж за такого человека. Идеальное совпадение”.

Из-за скандалов процветали конкуренты “Цзяюань”. Бизнес интернет-свиданий, который до Гун в Китае почти отсутствовал, превратился в индустрию с оборотом более миллиарда юаней. Компании понадобился опытный руководитель. В марте юн года, когда доходы и котировки акций стали падать, “Цзяюань” на должность второго гендиректора пригласил искушенного в технических вопросах У Линьгуана. Любовная индустрия стала полем боя: прежде У управлял World of Tanks.