– Ну что же он медлит! – нервно пробормотал Лис, имея в виду не то Рыжего Гнома, не то Годвина.

Я не успел спросить об этом Рейнара, поскольку в этот самый миг груагах начал конвульсивно дёргаться, словно вытанцовывая невероятную джигу, затем он яростно замахал руками и, сорвавшись с тропы, ухнул в пропасть, до недавних пор населённую крельдами.

– По-моему, он его щекотал, – оборачиваясь к Лису, проговорил я. – Ты не знаешь, эринские груагахи боятся щекотки?

Этот вопрос повис в воздухе.

– Вот! Вот книга! – радостный Годвин выскочил из зловонной пещеры, размахивая кожаным мешком. – Здесь!

– Ну, слава богу, – облегчённо вздохнул я. – А ты спрашиваешь, какие у нас успехи. Огромные! – я повернулся к Лису, демонстрируя большой палец.

– Так я шо? Я в качестве мелкого подхалимажа. Не забыли ли мы чего эпохального?

Запыхавшийся Годвин остановился, протягивая находку. Я начал развязывать мешок, пальцы мои дрожали от волнения, заковыристый узел не желал развязываться. Наконец я справился и с замиранием сердца извлёк на свет божий довольно толстую книгу, обтянутую хорошо выделанной шагренью, с серебряными уголками и большой серебряной же эмблемой, напоминающей изображение треугольной пирамиды в стереометрии.

– Глаз Дракона, – заворожёно глядя на священную реликвию, прошептал овидд. – Одна из сильнейших защитных эмблем друидов.

Посмотрев на Лиса и Годвина, я осторожно перевернул верхнюю доску переплёта, словно опасаясь, что дух великого Мага, недовольный моим любопытством, немедля покарает дерзнувшего нарушить покой книги. Ничего не произошло. Красочная виньетка, ровные строки латинского шрифта, повествующие о том, что видения Мерддина, сына Аврелия Амброзиуса, именуемого также Мерлином, запечатлённые на этих страницах рукой самого королевского мага. Я перевернул следующую страницу. «Пророчество благородной берёзы» – гласила латинская надпись.

До сотворения мира не было ничего,

но берегись ошибки,

ибо пустота – эта та же полнота!

Те, кто владеет всем, не владеет ничем,

Ибо нет ничего, чем можно владеть…

Далее на двадцати трёх строках шло поучение в том же духе, дважды повторенное на следующих страницах, очевидно, обычным коелбреном и тем самым мерлиновским шифром, ради которого мы и пришли.

«Пророчество таинственной рябины», – прочитал я следующий латинский текст. «Пророчество отважной ольхи»…

– М-да, с этим гербарием на голубом глазу не разберёшься. – Я перевернул ещё несколько страниц. Там было всё то же. Заглянул в конец нашей находки, там пророчество носило куда менее ботанический характер, но всё же ничего, хоть отдалённо напоминающего имевшиеся у нас отрывки, здесь не наблюдалось. – Господи, ну что стоило высокородному сыну Аврелия продублировать своё прорицание в этой книге на звучной латыни?!

– Ну, не шмогла я, не шмогла! – утешил меня Лис строкой из очередного анекдота. – Ладно, Капитан, мы же в общем-то и не надеялись найти здесь полный текст пророчества. Поехали, посмотрим, не осталось ли чего булькающего после спора груагаха с Рыжим Гномом. Помянем безвременно покинувшего нас верзилу.

– Нам следует ехать в Кромлех, – не сомневаясь ни минуты, заявил гордый собой овидд. – Мудрый Ниддас Коедуин сможет разобрать шифр великого Мерлина, и наверняка он поможет вам советом.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул я. – Только сперва заедем к сэру Кархейну, предупредим о том, что мы живы. Если то, что говорила Лендис, правда, то абсолютно ни к чему, чтобы герцог знал, что мы у неё гостили.

– Хе-хе, хе-хе-хе! – раздалось с лесной тропы.

Я повернул голову, надеясь увидеть нашего перепившего союзника, но в тот же миг книга пророчеств, крепко сжимаемая мною в руках, вылетела из пальцев, словно выдернутая портовым буксиром.

– Э! А!.. – с негодованием попытался проговорить я, но книга вместе с её рыжим похитителем сделала круг в воздухе и исчезла в лесу.

– Ну, Капитан! Ну!.. – Лис разводил руками, выпучив глаза и хватая ртом воздух. – Видел я хамов, но чтоб вот так!..

– Это Рыжий Гном, – горько заявил овидд.

– Вот спасибо, объяснил! – возмутился Рейнар, найдя достойный объект для изливания гнева. – А то мы не видели!

– Возвращаемся, – скривился я. – Рыжий Гном – полбеды. Это проделки Лендис. Не зря же она говорила, что мы скоро вновь свидимся.

* * *

Королева Каледонии ожидала нас на тропе, возле груагахова утёса.

– Сестрица, – начал я, пришпоривая Мавра, – вот ведь негаданная встреча!

– Не двигайся дальше, Торвальд! Здесь может быть очень скользко.

– Лендис, ответь, будь добра, это по твоему приказу чёртов гном стащил у нас книгу Мерлина?

– Конечно. Я велела ему принести всё, что оставил старый маг в своём последнем жилище. Но ведь ты, дорогой братец, ни словом не обмолвился, что тоже ищешь наследие Мерлина. Вы, кажется, собирались освобождать принцесс? Кстати, где они?

– Они так изнывали от вони, что великан из сострадания их слопал, – недовольно вставил Лис, державшийся за моей спиной.

– Я всегда ценила твой правдивый нрав, Рейнар, – улыбнулась королева. – Как бы то ни было, книга у меня. Мне она нужна, во всяком случае, не менее, чем вам. С её помощью мне удастся осилить эту гордячку Моргану.

– О чём ты говоришь, сестра? Там лишь предсказания каких-то берёзок, рябин и тому подобное.

– Будь там только это, вы бы не стали её искать. Там много такого, что вы просто не способны узреть. Могу тебе обещать одно, Торвальд, что в миг, когда книга тебе действительно понадобится, она будет с тобой. И я, пожалуй, вместе с ней. У меня же она будет сохраннее.

Неунывающий Рыжий Гном возник, словно из-под земли, у ног восседавшей на своей кобылице королевы, держа в руках кожаный мешок от книги.

– Злая! Говори третье желание.

– Ты отказываешься от мести, шут Кернунноса. – Она кинула приплясывающему гному его зелёную шляпу с алым пером, и тот исчез, едва успела она коснуться его головы. – А вы – от преследования, – улыбнулась Лендис, делая пас левой рукой и поворачивая свою кобылицу. По мановению руки нависавший над тропой утёс начал оплывать, перекрывая её непроходимою стеной.

– Вот так, – устало вздохнул я.

– Помни, Торвальд, я обещала, – вновь раздался по ту сторону стены голос королевы.

Никогда не начинай войну, если не уверен, что при победе выиграешь больше, чем потеряешь при поражении.

Правило Октавиана Августа

Стук копыт белой кобылицы стих, и я, словно не веря глазам, потрогал скалу, намертво перекрывшую тропинку.

– М-да, попытка обмануть Лендис была, похоже, не лучшей нашей идеей.