Через мгновение Шелли уже общался с секретарем Института психоанализа.

«Да, мистер Мерримен, вы имеете право, на самом Деле мы настаиваем, чтобы вы прошли бесплатный курс терапии у одного из членов нашего института. Наши терапевты предлагают свои услуги в порядке очереди. Вы позвонили нам первым. Могу я записать вас на прием к доктору Маршалу Стрейдеру — это один из наших ведущих специалистов-психоаналитиков? Вас устроит пятница, девять утра, Калифорния-стрит, 2313?»

«Не могли бы вы мне объяснить, что случилось? Я начинаю нервничать. Я не хочу пережить приступ паники, пока буду ждать».

«Я не так много могу вам сказать. Доктор Стрейдер введет вас в курс дела, но институт полагает, что интерпретации доктора Пейнда могли сослужить плохую службу некоторым его пациентам».

«То есть если у меня был симптом, скажем, зависимость, то он только все испортил?»

«Ну…. можно сказать и так. Мы не утверждаем, что доктор Пейнд преднамеренно причинил вам вред. Институт просто полностью не согласен с его методами».

«Хорошо, девять утра в пятницу меня вполне устроит. Но знаете, я легко поддаюсь приступам паники. Сложившаяся ситуация очень меня расстраивает, и мне не хотелось бы оказаться в реанимации; мне было бы легче — вы бы буквально спасли меня, если бы все, что вы мне сейчас сказали, я мог получить в письменном виде, в том числе и время и место встречи с терапевтом. Как вы его назвали? Вот, видите, я уже все забыл. Мне нужно это прямо сейчас, не могли бы вы сразу же отправить мне факс?»

«С радостью, мистер Мерримен».

Шелли подошел к факсу в ожидании послания. Наконец-то хоть что-то идет так, как надо. Он быстро нацарапал записку:

НОРМА!

Прочитай это! Загадка решена! Помнишь того терапевта, доктора Пейнда? И как я к нему попал? И какое неприятие вызывала у меня терапия? И как я отдал себя в его руки по твоей просьбе? Это принесло мне, и тебе, и нам много страданий. Я пытался сделать то, что нужно. Неудивительно, что терапия мне не помогла! Теперь мы знаем, почему! Я снова пытаюсь поступить правильно — и отправляюсь на капитальный ремонт — я собираюсь вылечиться! Во что бы то ни стало. Сколько бы мне ни потребовалось на это времени. Давай стараться вместе. Прошу тебя!

ТВОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ СУПРУГ

Шелли отправил эту записку Норме вместе с газетной статьей и письмом от секретаря Института психоанализа. Спустя полчаса факс заработал снова, выдав послание от Нормы.

Шелли,

надо поговорить. Встретимся в шесть.

НОРМА

Шелли взял чашку кофе, закрыл страницу объявлений и открыл раздел «Спорт».

«Зип-а-ди-ду-да, зип-а-ди-дзень».

Маршал заглянул в журнал записи пациентов. Следующим в списке был Питер Макондо, бизнесмен из Мексики, живущий в Швейцарии. Это была их восьмая и последняя встреча. Мистер Макондо, приехав на месяц в Сан-Франциско, обратился к нему с просьбой о кратком курсе терапии: его семья переживала кризис. Еще года два-три назад Маршал соглашался проводить лишь долгосрочный психоанализ, но времена меняются. Теперь у Маршала, как и у любого терапевта в городе, появились свободные часы, и он с радостью принимал мистера Макондо два раза в неделю в течение месяца.

С мистером Макондо было приятно работать, и терапия явно шла ему на пользу. Он добился удивительных результатов. Более того, он платил наличными после каждого сеанса. В конце первой их встречи он вручил Маршалу две стодолларовые купюры со словами: «Я предпочитаю иметь дело с наличными — мне так проще жить. Между прочим, если хотите знать, в Соединенных Штатах я не представлял налоговую декларацию и не требую возмещения медицинских расходов в счет налогов, которые плачу в Швейцарии».

С этими словами он направился к двери.

Маршал точно знал, как поступать в подобной ситуации. Начать терапию со сговора, с нечестности, с сокрытия пусть даже такого распространенного греха, как укрывание наличных доходов, было бы грубейшей ошибкой. Маршал был настойчив, но говорил мягко: Питер Макондо был кротким человеком, окруженным аурой невинного благородства.

«Мистер Макондо, я должен сказать вам две вещи. Во-первых, позвольте сообщить вам, что я всегда декларирую свои доходы. И это правильно. В конце каждого месяца я буду выдавать вам квитанцию. Во-вторых, вы заплатили мне слишком много. Сеанс стоит сто семьдесят пять долларов. Подождите, я посмотрю, есть ли у меня сдача». Он полез в стол.

Мистер Макондо, стоя в дверях, повернулся к Маршалу и вскинул руку: «Умоляю вас, доктор Стрейдер, в Цюрихе сеанс стоит двести долларов. А швейцарские психотерапевты уступают вам в квалификации. Сильно уступают. Прошу вас, окажите мне услугу, позвольте мне платить вам по тем же расценкам. Мне будет так проще, а потому и наше сотрудничество будет более продуктивным. До четверга».

Маршал, так и не вытащив руку из кармана, проводил уходящего изумленным взглядом. Многие пациенты считали, что его услуги стоят слишком дорого, но еще никто никогда не настаивал на том, что он берет слишком мало. Да ладно, подумал он. Он же европеец. К тому же о стойких эффектах переноса здесь речь не идет: это всего лишь краткосрочная терапия.

Маршал не просто не питал уважения к краткосрочной терапии. Он презирал ее. Фокусированная, направленная на ослабление симптома терапия… модель «удовлетворенный клиент»… к черту все это! Что действительно имело значение для Маршала, да и для большинства терапевтов, так это глубина изменений. Глубина — это все. Психотерапевты по всему миру знали, что чем глубже исследование, тем эффективнее терапия. «Копайте глубже, — услышал Маршал голос Боба МакСаллума, своего супервизора в психоаналитической практике, — добирайтесь до самых глубинных, древнейших уровней сознания, примитивных чувств, архаичных фантазий; возвращайтесь к первичным слоям памяти; тогда, и только тогда, вы сможете полностью искоренить невроз и обеспечить эффективное психоаналитическое воздействие».

Но глубинная терапия сдавала свои позиции: орды варваров в погоне за выгодой заполонили весь мир. Батальоны краткосрочной терапии, марширующие под знаменами регулируемого предоставления медицинских услуг,[25]черной тучей накрыли земли, и под их ударами дрожали ворота психоаналитических институтов — последних укрепленных оплотов мудрости, истины и разума в психотерапии. Враг подобрался так близко, что Маршал видел каждое из множества его лиц: биологическая обратная связь[26]и мышечная релаксация для тревожных расстройств; имплозия[27]или десенсибилизация[28]для фобий; лекарственные средства для дистимии и обсессивно-компульсивных расстройств; когнитивная групповая терапия для пищевых расстройств; тренинги уверенности в себе для робких; диа-фрагмальное дыхание для панических состояний; тренинги социальных навыков для нелюдимых; одноразовое гипнотическое воздействие для курильщиков; и эти группы «12 шагов», черт бы их побрал, для всего остального!