Юрий вспомнил старый порядок наследования, не от отца к сыну, а от брата к брату. Поднял завещание собственного отца, Дмитрия Донского. Там прямо говорилось: в случае смерти Василия великое княжение переходит к нему, к Юрию. Хотя Донской составлял свою духовную грамоту, когда его сыновья были в юном возрасте и детей не имели даже в проектах. А у самого Юрия выросли три сына, очень не похожих друг на друга. Дмитрий Красный – честный, смирный, благочестивый, а Василий Косой и Дмитрий Шемяка – буйные и бессовестные. Их не устраивал никакой порядок: ни новый, ни старый. Они жаждали, чтобы отец захватил власть, а там и они дорвутся.

В прошлой главе уже отмечалось, что регентшей при мальчике-государе стала мать, Софья Витовтовна, и их положение оказалось очень шатким. Удельные князья, государевы родственники, колебались, к кому примкнуть? Ненадежным было и боярство. На первое место при дворе выдвинулся в это время Иван Всеволожский. По знатности он не уступал самому государю, происходил из Рюриковичей, из смоленских князей. Очень выгодно женился на внучке казненного изменника Ивана Вельяминова. Из опозоренной семьи, зато стал одним из самых богатых людей в Москве! От тестя, Микулы Вельяминова, боярин приобрел полезные связи среди ордынских и западных купцов. Поэтому слыл в правительстве самым умелым дипломатом. Теперь же он строил собственные комбинации – выдал дочку за старшего сына Юрия, Василия Косого. Произойдет переворот – он останется в выигрыше.

Софья отчаянно лавировала. Сдерживала Юрия с помощью митрополита Фотия, пугала его заступничеством могущественного литовского дедушки. Но в 1430 г. Витовт скончался, в 1431 г. преставился митрополит. Московское правительство пробовало воевать с мятежником. Но братья Юрия и бояре уклонялись от столкновений с ним. Ситуация зашла в тупик, и сам Юрий придумал обратиться на суд в Орду. У него там был приятель, мурза Тегиня, а русские князья уже давненько не ездили в Сарай. Неужели хан не оценит его покорность?

Но в дипломатии и интригах Юрий смыслил маловато. Он много болтал о своих замыслах, долго собирал деньги и подарки для хана. Софья обо всем узнала и забила тревогу. Государыня привлекла Всеволожского, знавшего в Орде все ходы и выходы. Что ж, боярин себе цену знал. Обещал, что ярлык для Василия II добудет. Но… Всеволожский приходился сватом Юрию Звенигородскому! За свои услуги он запросил очень высокую цену. Подсказал, что у него есть вторая дочь, хорошо бы выдать ее за государя. Софья была совсем не в восторге от подобного варианта. Если боярин станет тестем великого князя, вообще сядет ему на шею! Но другого подходящего исполнителя регентша не видела. В обтекаемых выражениях дала понять, что исполнит условие.

Всеволожский подхватил Василия II, помчался в Орду. У него там имелись свои люди. Успели прикатить раньше Юрия, и его вместе с Тегиней оклеветали. Обвинил в измене. Придворные отшатнулись от них. А на суде у хана Улу-Мухаммеда боярин умело подольстил. Не прибегая ни к каким доказательствам, объявил: дескать, Юрий хочет получить великое княжение «по мертвой грамоте отца своего», а Василий по твоей милости, ты «волен в своем улусе» пожаловать, кого хочешь. Хану настолько понравилась выраженная покорность, что он с ходу решил спор в пользу Василия.

Казалось, что конфликт исчерпан. Василий II возвращался в Москву великим князем, больше в его правах никто не мог усомниться. Но Всеволожский предъявил счет. Напомнил, что великому князю и его матери надо бы присылать сватов. Хотя Софья Витовтовна была настроена иначе. Позволять пронырливому боярину стать теневым правителем Руси она не намеревалась. Для Василия она уже присмотрела другую невесту – княжну Марию Боровскую.

А Всеволожский получил от ворот поворот и был вне себя от ярости. Он уже видел себя в роли временщика. Успел раззвонить по Москве, в Орде, генуэзцам, что скоро станет государевым тестем. А его сунули физиономией в грязь! Но у него уже имелся один зять – Василий Косой! Боярин решил: пускай Василий II и Софья пеняют на себя. В феврале 1433 г. оскорбленный вельможа сорвался из Москвы, ринулся объезжать всех, кого мог настроить против государя. Провел переговоры с Константином Угличским, Борисом Тверским. Примчался в Галич и извинился перед Юрием, мол, играл против тебя, но дело поправимое. Поучал: удар надо подготовить исподволь, без шума, чтобы никто до последнего момента ничего не знал.

В Москве и впрямь не подозревали, что заваривается крутая каша. Там веселились, Василий II вел под венец Марию Ярославну. Даже сыновья Юрия, Василий Косой с Шемякой, еще не знали о планах Всеволожского, приехали в столицу. Явились на свадьбу, а Косой надумал щегольнуть, надел золотой пояс. Кто мог подумать, что эта мелочь усугубит назревающий взрыв? Пояс был краденым! Его стащил у Дмитрия Донского его дядя – предатель Вельяминов! Передал сыну Микуле, а тот подарил зятю – Всеволожскому. От него пояс перешел к следующему зятю – Косому… Тот не ведал о происхождении вещи, но пояс опознали. Шепнули Софье. Она загорелась опозорить сына соперника, да и Всеволожского. Сорвала пояс с гостя, объявила: он носит ворованное.

Ошалевшие Косой и Шемяка вылетели вон, помчались к отцу. А Юрий уже собирал войско. Совершенно неожиданно его отряды обнаружились на подступах к Москве! Василий II не струсил, петушился перед молодой женой. Вооружил, кого наскоро смог поставить в строй – дворцовую челядь, купцов, ремесленников. Но на Клязьме профессиональные дружины разметали его ополченцев одной атакой. Василий успел забрать супругу, мать, поскакали куда глаза глядят. В Твери их не приняли, в Новгороде не приняли. Повернули назад, на Волгу, и в Костроме их поймали.

Но встал вопрос, что же делать с пленным великим князем? Всеволожский, Косой и Шемяка доказывали, что Василия надо умертвить. Или поступить, как это делали в Византии – ослепить или оскопить. Но большинство бояр не видело от Василия никакого зла, убивать или калечить безвинного юношу считали страшным грехом. Один из московских вельмож, перешедших к Юрию, Семен Морозов, подал совет освободить бывшего государя, дать ему удел, и пусть живет там. Что ж, Юрий был человеком верующим, благородным. Ненависти к племяннику он не испытывал. По старым законам о наследовании Василию как раз и полагалось стать удельным князем.

А коварного и скользкого Всеволожского Юрий успел оценить по достоинству и не любил, делать своим доверенным лицом не собирался. Морозов показался ему куда более порядочным. Уделом для Василия определили Коломну. Он был несказанно рад, что обошлось таким образом. Но в Москву понаехали звенигородские и галичские бояре. Принялись устраиваться поудобнее. Для этого кляузничали князю, что вокруг враги, а потом по его распоряжениям отбирали вотчины московской знати, дома. Дружинники вели себя как в оккупированном городе, грабили, хулиганили, насильничали. И москвичи потекли к «своему» князю, в Коломну. Снялись с места обиженные бояре, потом купцы, мастеровые. Вся Москва переезжала!

Столь массовый исход ошеломил Юрия и его сторонников. Они выиграли, но им оставалось править в мертвом городе! Новое правительство перессорилось. Всеволожский тоже задумал переметнуться к Василию. А Косой и Шемяка злились на Морозова, обвиняли, что он нарочно подыграл противникам. Подкараулили боярина и зарезали. Но тут же испугались отцовского гнева и сбежали. Юрий был потрясен. Он верил, что борется за правду. А на деле получилось другое: грабежи, пустая Москва, а его сыновья стали убийцами. Он обратился к Василию II и добровольно возвратил престол. Вернулся в Галич. А преступным сыновьям обязался не оказывать поддержки. Расплатился за все случившееся Всеволожский. Его приговорили к той же каре, которую он предлагал для Василия II. Заточили в тюрьму и ослепили.