— Значит, понимаешь, что сейчас будет? — продолжает на него наседать женщина.

— Понимаю, — спокойно-невозмутимо говорит тот.

— Ба, может, не надо?

— Не встревай во взрослые разговоры, ребёнок, — не глядя на меня, отзывается бабуля и зовёт парня на кухню, а меня не пускает с ними.

Обидно.

Возникшая за спиной Тимофея Алёна смеётся. Подслушать у нас с ней не получается из-за шума, который судя по всему специально создают, поэтому мы закрываемся в моей комнате, где гадаем, что же происходит за стенкой. Говорят эти двое долго — я уже почти поседела от потраченных нервных клеток. Хотя в глубине души понимаю, что ничего страшного-то по сути не происходит. Просто бабуля проводит воспитательную беседу с человеком, который уже однажды сильно меня обидел.

Наконец, они выходят из кухни. Мы с Алёнкой тут же бросаемся в коридор, спешно осматривая их и оценивая эмоции.

— Как видишь, не съела я твоего касатика, — смеётся бабуля. — Жив-здоров.

— Очень смешно, — язвлю я, тем не менее успокаиваясь.

Тимофей помогает мне надеть пуховик, и мы выходим из квартиры. Вдыхаю морозный воздух. А подруга меня удивляет — недалёко сверкает фарами машина, в которую та садится. Оранжевый внедорожник, принадлежащий её отцу, который никому не доверяет своё сокровище.

— Только не говори мне, что ты угнала у собственного отца машину? — недоверчиво спрашиваю у неё, устраиваясь рядом с водительским сиденьем.

— Не буду, — хихикает Алёнка и ловко выруливает на проезжую часть.

— А если серьёзно?

— Не поверишь, — заговорщически подмигивает мне она, на миг повернувшись в мою сторону. — Сам вручил ключи со словами, что я уже взрослая, поэтому он может рискнуть дать мне своё сокровище. В шоке были все. Мне кажется, папа сам себе удивился.

Приезжаем одни из последних. Пока идём по внутреннему дворику, слышим громко играющую музыку, доносящуюся из актового зала. На входе нас встречают ученики и вручают небольшие сувениры, рассказывают, где мы можем оставить верхнюю одежду и куда нам следует пройти. А школа почти не изменилась, стены только покрасили в другой цвет. Я бы этого не заметила, если бы один раз не измазала в синей краске свою любимую блузку белого цвета. Её тогда не удалось отстирать — краска оказалась очень въедливой. Как же я тогда плакала — вспоминать страшно.

Останавливаемся перед открытыми дверями актового зала.

— Давайте сделаем фоточки, пока тут свободно, — предлагает Алёнка, уже доставая из миниатюрной сумочки свой телефон.

Позируем с ней перед зеркалом, подключаем Тимофея. Потом мы уже с ним вдвоём фотографируемся в обнимку. Местная школьная достопримечательность. Наверное, нет ни одного ученика, который не сделал бы хотя бы одну фотографию с зеркалом, на стекле которого написано: «Ты — наш лучший ученик!» У меня уж точно есть несколько за разные года обучения.

Наконец, проходим в зал и садимся на задние ряды подальше от наших одноклассников, которые не замечают наше появление, потому что в этот же момент гаснет основной свет и на сцену выходят ведущие во главе с директором школы. Женщина произносит приветственную речь и передаёт слово одиннадцатиклассникам. Те начинают вести мероприятие. Нам по очереди показывают видеоролики про каждый класс отдельно, на которых собрали все фото и видео с нашим участием с пятого, а некоторые даже с первого класса.

Так интересно наблюдать за маленькими нами. В зале то и дело слышатся смешки, когда на экране происходит что-нибудь смешное, вызывая светлые воспоминания.

— Я что-то не пойму, — вдруг озадаченно бормочет сидящая по правую руку от меня подруга. — Тебе вон тот пацан никого не напоминает? — указывает на стоящего за кулисами высокого парня, я даже отсюда вижу какая развитая у него мускулатура. Светлые волосы растрёпаны, за что его отчитывает завуч — она стоит рядом с ним, с моего места, конечно, не слышно, что именно говорит женщина, но по её эмоциям на лице можно понять и без этого. — Не могу понять, почему его лицо кажется мне знакомым, — прищурившись, закусывает губу.

Приглядываюсь повнимательнее, но в этот момент вновь гаснет свет и становится ничего не видно. Мне парень не кажется знакомым, но я его начала рассматривать только после слов Алёнки, обратившей моё внимание на него.

— Чего это ты пялишься на какую-то мелочь? — ревнивым тоном спрашивает Тимофей, склонившись к моему уху.

— А нельзя? — повернувшись к нему, невинно хлопаю ресницами.

Вместо ответа Тим кладёт свою ладонь мне на бедро и, легонько сжав его, медленно начинает скользить вверх. Наигранная невинность мигом слетает с моего лица, которое краснеет с каждым пройденным рукой сантиметром. Дыхание утяжеляется, уже начинаю тянуться за поцелуем, как включается свет, и вместе с ним Тимофей прекращает своё хулиганство. Садится прямо, смотрит исключительно на сцену, делая вид, что его там что-то заинтересовало. Тихо фыркаю себе под нос и тоже перевожу внимание на разворачивающееся действие. А посмотреть там было на что — ученики разбегаются по сцене. После начала первых аккордов музыкальной композиции они выстраиваются в определённые линии и начинают зажигательно танцевать.

Оказывается, что это такое начало небольшой сценки, которую подготовили специально для вечера встречи выпускников. В целом, смотрится симпатично. Я даже получаю удовольствие.

— Передаю слово своему коллеге, — после сценки произносит один из ведущих — темноволосый парень изящного телосложения. — Ефиму. Он проведёт вам викторину.

На его место выходит тот самый светловолосый, который привлёк Алёнино внимание. Она до сих пор хмурится, силясь вспомнить, откуда знает этого одиннадцатиклассника. Не понимаю, почему это так важно. Но если подруга хочет это знать — пусть мучается, вспоминая.

Тем временем Ефим мастерски вовлекает народ в участие в викторине. Замечаю на сцене даже Костю Михайлова, которого палкой раньше не загнать было где-нибудь поучаствовать, даже третий куст десятого ряда не желал играть, хотя там ничего делать не надо было — кроме как стоять в костюме и изредка махать картонными листьями. Удивительная способность. Я сомневаюсь, что Костя так изменился, поэтому моя похвала идёт в сторону светловолосого. Тот, кстати, в этот момент проходится взглядом по задним рядам. И я прямо-таки вижу, как расширяются от удивления его глаза, когда он останавливается на наших местах, а конкретно — на Алёне. Но изумление быстро сменяется, задорной улыбкой. Широкой такой, что не остаётся никаких сомнений в том, что парень что-то задумывает коварное.

И вот только после этой улыбочки вспоминаю его личность. Это тот самый мальчишка, который несколько лет назад преподнёс мне букет роз от имени Тимофея. Ничего себе вымахал как! Поразительно. Такой красавчик сейчас — любо-дорого смотреть. Истинно русский парень, как сказала