— Древний суммус убитый был

доброй души человек.

Острой болью на наших сердцах

лежит этот грех.

Его убийца мира никогда не обретет.

И эта истина скоро всплывет.

Слабым голосом Джено пробормотал: «Убитый…», и две головы змеи пришли в движение, опасно приблизившись к мальчику, который немедленно замолчал.

Как бы то ни было, он понял важную вещь: Пауль Астор Венти, суммус тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, был убит и вовсе не был злодеем.

Водоворот из вопросов и сомнений закрутился у Джено в голове. Что он должен думать о своем предке? Это он ввел суплициум или нет? Это он виновен в смерти антеев или нет? И кто его убил? Псиоф? Сапиенс? Оскураб? Фабер?

Глаза Джено ослепило синим сиянием, осветившим комнату.

Илиас Букар наконец упомянул и о руне:

— Белый знак в руках тонкий мыслитель держит.

В печати ты попадешь в мир, ныне уже не враждебный.

«Тонкий мыслитель? Кто же он такой?» — подумал мальчик, пытаясь представить, у кого может оказаться белая руна. Джено наблюдал за змеей и старался сосредоточиться и догадаться, куда ему предстоит отправиться во время своего второго интерканто.

Встреча с оскурабом подходила к концу.

— У тебя впереди борьба и огонь.

Разум поможет тебе разобраться в том,

что ты уже знаешь.

И снова расцветет любовь,

которую ты питаешь.

Юная антея в опасности.

Ее спасение зависит от свистка,

который не свистит.

Астор Венти почувствовал, что вот-вот расплачется. У Суоми был свисток сиу, а значит, надо было услышать его свист, чтобы спасти ее. Он инстинктивно стал поворачиваться: ему хотелось увидеть лицо оскураба, говорившего о девочке. Но таинственная сила сковала плечи Джено. Он так и застыл с выражением отчаяния на лице.

Дувы, серебряные очки Илиаса Букара, стали прозрачными. Золотое сияние разлилось по комнате, и оскураб закончил свою речь:

— У себя на голове, под белой тонкой,

ты найдешь письмо, которое

не должен читать.

Передай его мадам Крикен.

В ее руках твоя судьба и

будущее Аркса Ментиса.

Больше я ничего не могу сказать.

Джено хотелось задать оскурабу тысячи вопросов, но легкий порыв теплого ветра ласково коснулся его лица. Пошел дождь. Джено закрыл глаза и вдохнул полной грудью. Какая-то неведомая сила закружила его, он потерял сознание и упал без чувств.

Фантастическая волна дыма отнесла юного антея в комнату с серебряным потолком.

Увидев это, Дафна и Аноки устремились к нему. Псиофа пошлепала его по щекам, а Аноки сжал руки друга и подул на них.

Юный Астор Венти пришел в себя и произнес имя Суоми. Он схватил за плечи друга и в отчаянии заговорил:

— Оскураб сказал, что ее можно спасти, услышав свисток сиу. Понимаешь? Мы должны скорее возвращаться в Аркс.

— Успокойся. Все будет хорошо. Расскажи нам, что еще сказал Илиас Букар, — вступила в разговор Дафна.

Спасение Суоми, освобождение Пьера и Коринны, духовное пленение Рене, ужасное убийство, совершенное в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году, и белая руна, которую надо найти, — Джено рассказал все, сжимая в руках два драгоценных пергамента, которые просмотрел оскураб. Взволнованная и озадаченная, псиофа поднялась с гусокресла и поторопила мальчиков: начинало светать.

— Подождите, есть еще одна важная вещь. — Джено остановился и, сняв белую тонку, достал письмо Илиаса Букара. Красный, как кровь, листок был сложен в четыре раза.

— Что это? — спросила Дафна.

— Письмо, которое нельзя читать. Я должен передать его Крикен. Оскураб сказал, что мадам распорядится моей судьбой и судьбой Аркса. Я думаю, что, когда мы вернемся, там начнется настоящий ад. — Джено прижал письмо к груди.

Псиофа с Аноки переглянулись: они поняли, что мадам Марго Крикен станет еще сильнее, чем прежде.

Путники поспешно покинули Домус Эрметика. Небо окрасилось в бледно-розовый цвет: солнце уже всходило. Большая золотая калитка ярко блестела, а бульвар, ведущий к болотам и озеру, был пустынным. Джено обернулся, чтобы снова посмотреть на великое жилище фабера и оскурабов. С восточной стороны он увидел бескрайний луг с цветами.

— Вот, глядите, где выращивают растения из гербария. Если бы только Ятто это знал… — воскликнул Астор Венти.

— И посмотрите с другой стороны. Там большое деревянное здание, а рядом еще незаконченные печати! — Красный Волк был в восторге.

На громадных кругах, еще не покрашенных в черный цвет, было вырезано всего несколько гравюр в центре и на ободке.

Дафна поняла, что антей увидели то, чего не должны были видеть. Она схватила их за руки и поволокла к калитке, где большая нога фабера ждала их, чтобы выпустить.

Обратный путь к ипповоло был недолгим. Даже скелет в белом больше не вызвал у них страха. Он молча с силой налег на весла, и лодка мягко причалила к берегу. Путники добрались до крылатых коней, когда солнце уже взошло. Страшно уставшие, они оседлали ипповоло, предоставив им везти себя в Аркс Ментис, а сами заснули, крепко сжимая уздечки.

Утренняя заря окрасила всеми цветами радуги Крепость разума, и Долина мыслей начала просыпаться после бурной и напряженной ночи. Большие крылья ипповоло мягко сложились, когда путешествие завершилось и путники приземлились рядом с конюшней.

Дафна, Аноки и Джено спали в полете. Опытная рука потянула за уздечку ипповоло Астора Венти, и он проснулся.

— Мадам! — воскликнул мальчик.

Французская мудрая, ритмично захлопав в ладоши, прервала сон путешественников. Со своим обычным спокойствием она сказала:

— Живее, идите в Аркс, об ипповоло позабочусь я.

Дафна зевнула и закашляла:

— Несносная Марго! Я выдерживала самые суровые испытания за свою жизнь псиофы, но прошлую ночку я никогда не забуду.

Мадам улыбнулась:

— При первой возможности расскажете мне, как все прошло у оскурабов. А теперь идите завтракать, иначе обнаружат, что вас нет.

— Случились невероятные вещи. У меня для вас письмо. И к тому же я знаю, как спасти Суоми, — торопливо сказал Джено, слезая с ипповоло.

— Хорошо. Сохрани письмо. Увидимся в час в уффиосерво. На эту встречу придут Набир, Эулалия, Стае и Доротея. Мне не терпится все узнать.