litbaza книги онлайнСовременная прозаПсихопаты шутят. Антология черного юмора - Андрэ Бретон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 78
Перейти на страницу:

Под воздействием газообразного потока ягоды быстро увеличивались, и вскоре, сгибая под своей тяжестью лозу, нашим взорам предстала налитая соком гроздь светлого винограда.

Очередным поворотом ключа закрыв горлышко сосуда, Фюсье положил его на землю и, жестом, пригласив нас присмотреться лучше, указал на миниатюрные фигурки, заключенные в каждой из пронизанных светом виноградин.

Предварительно обработав семена с помощью сложных приемов лепки и окраски, еще более тонких и филигранных, чем те, которых требовало изготовление его разноцветных пастилок, Фюсье поместил в каждую ягоду зародыш восхитительной картины, обретавшей свой окончательный вид по ходу столь легко достигнутого созревания.

Приблизившись, сквозь удивительно тонкую и прозрачную кожицу виноградин можно было безо всякого труда наблюдать различные сцены, освещавшиеся снизу целым фонтаном электрического света.

Осуществленное заранее препарирование завязи будущих плодов уничтожило их косточки, и ничто, таким образом, не нарушало чистоты линий этих невообразимо малых статуэток, образованных сгущением самой виноградной мякоти и отливавших всеми цветами радуги.

«Это из истории древней Галлии», – произнес Фюсье, слегка касаясь одной из ягод, внутри которой виднелось несколько кельтских воинов, готовившихся к битве.

Нельзя было не восхититься изяществом черт и богатством окраски этих фигурок, словно бы выточенных светящимися парами газа.

«Одон, терзаемый демоном, – сон графа Вальгира», – продолжал Фюсье, указывая на другую виноградинку.

На этот раз за хрупкой оболочкой скрывался облаченный в доспехи рыцарь, спящий в тени величественного дерева; в тончайшей пелене исходившей от его лба дымки, призванной отобразить содержание его сновидений, можно было различить дьявола, вооружившегося длинной пилой, отточенные зубья которой вонзались в скрученное судорогой тело проклятого святого.

Следующая ягода в подробностях рисовала римский амфитеатр, заполненный разгоряченною толпой, следившей за сражением гладиаторов.

«Наполеон в Испании» – эти слова относились уже к четвертой виноградине, где император в зеленом сюртуке победно гарцевал на свое коне посреди окруживших его местных жителей, которые, казалось, стыдили его, пряча на лицах глухую угрозу.

«Евангелие от Луки», – сказал он, приподнимая кончиками пальцев сразу три плода на разветвлявшейся трезубцем ветке; каждый из них содержал в себе отдельное полотно из соединенного общими персонажами триптиха.

Сначала был изображен Иисус, протягивающий руку, точно благословляя стоявшую перед ним девочку, которая, неподвижно глядя на него и приоткрыв рот, казалось, выпевала какую-то высокую протяжную ноту. Неподалеку на прикрытой тряпьем убогой постели лежал в оцепенении смертного сна юноша, все еще сжимавший между пальцев длинный ивовый прут; убитые горем отец и мать молча проливали слезы подле его скорбного одра. Еще одна девочка, горбатая и тщедушная, смиренно забилась в угол.

В середине Иисус, оборотившись к ложу, смотрел на юношу, чудесным образом воскрешенного к жизни и, подобно заправскому плетельщику, сгибавшего податливую и также словно ожившую лозу. Родители, все еще не веря своим глазам, исступленными жестами выражали радостное изумление.

Последняя картина, в той же обстановке и с теми же действующими лицами, прославляла Иисуса, прикасавшегося к исцеленной им горбунье, теперь уже распрямившей спину и сиявшей непривычной красотой.

Затем Фюсье повернул к нам низ тяжелой грозди и показал венчавшую ее крупную ягоду, назвав ее: «Лесоруб Ганс и шестеро его сыновей».

В этой сценке неожиданно плотный и кряжистый старик нес на плече ладно подогнанную связку дров, состоявшую из цельных стволов деревьев вперемежку с мелкими поленьями, перехваченными гибкой лозой. Позади него плелись шестеро молодых людей, каждый из которых сгибался под схожею ношей, однако же значительно меньшего размера. Старик, слегка повернув голову, казалось, подтрунивал над отстающими сыновьями, которые, очевидно, не могли похвастать такой выносливостью и силой.

Предпоследняя виноградинка изображала юношу в костюме середины восемнадцатого столетия, с восхищением наблюдавшего за молодой женщиной в платье густого красного цвета, стоявшей на пороге дома, мимо которого ему случилось в тот момент пройти.

«Первое любовное переживание Эмиля, из книги Жан-Жака Руссо», – пояснил нам Фюсье, и под ловкими движениями его пальцев тяжелые складки платья женщины заиграли в лучах электрического света всеми оттенками алого сияния.

Последняя, десятая ягода рисовала нам поединок неземных сил и являлась, по словам Фюсье, репродукцией одной из работ Рафаэля. Здесь воспаривший над землей ангел вгонял лезвие меча в грудь Сатаны, покачнувшегося от смертельного удара и выронившего оружие.

Закончив таким образом осмотр созданной им грозди, Фюсье погасил потайной фонарь, положил его в карман и удалился, точно так же, как пришел, – прижимая к груди цветочный горшок и продолговатый сосуд. ‹…›

Солнечная пыль

Картина шестнадцатая

Огромный безжизненный пустырь. В глубине – железный парапет, из-за которого виден крест. Справа, прямо под открытым небом, стоит небольшой столик, за которым сидит что-то шьющая Сборщица.

Сцена X

Бланш, Реар и Сборщица.

Реар: Да, кстати, господин Бланш… Чем больше я над этим размышляю, тем больше убеждаюсь, что мы с вами находимся на правильном пути.

Бланш: Так, значит, по-вашему, три звездочки, обведенные в кружок среди десятков других на заморской марке из коллекции моего дядюшки…

Реар: …несомненно, отсылают к трем звездам, вырезанным на этом кресте.

Бланш: А что, имя покойника известно?

Реар: Напротив, у нас эти два слова – Франсуа Патрье – поистине не сходят с уст. Видите ли, в той стороне располагаются зыбучие пески, и раньше, до того как был воздвигнут этот парапет, об их существовании предупреждала лишь маленькая табличка. Однажды какой-то мальчишка, погнавшийся за мотыльком – и надо ж ему было залететь именно сюда, – не заметил таблички, а прибежавший на крики сего неосмотрительного энтомолога Франсуа Патрье, местный рыбак, смог вытащить его из смертоносной ловушки, лишь угодив в нее сам.

Бланш: Как, его засосало?..

Реар: …увы, быстрее, чем я вам об этом рассказываю! – вскоре он вынужден был поднять ребенка над головой, тщетно умножая его стенания своими собственными призывами. Когда на горизонте показались спешившие на подмогу люди, песок уже подбирался к его губам.

Бланш: Но чтобы добраться, им нужно было еще несколько минут!..

Реар: …вот именно, а потому, чувствуя, что для него это будет уже слишком поздно, рыбак сообщил малышу свою последнюю волю. Стремясь отмести всякие упреки в жажде легкой славы, он пожелал, чтобы на кресте, который должен будет по возможности точно указывать место его невольного погребения, были выгравированы только эти три звезды.

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?