– Но вы любили его?

– Я хорошо к нему относилась, но любить… Нет, я его не любила.

– Тогда почему вышли за него?

– Все понятно. Еще один любитель романтичного сэра Вальтера. Виргинцы обожают его разве что чуть меньше, чем Господа Бога и Джорджа Вашингтона.

Она быстро допила кальвадос. Прежний воинственный блеск снова вернулся в ее глаза. «Он знал, что такое страдания, но умел отвергать боль, насмехаясь над ней».

– Однако ответ на ваш вопрос весьма прост и неромантичен, капитан. Мои родители умерли, и мой единственный брат тоже. Несчастный случай на охоте. Ему тогда было шестнадцать, мне – двенадцать. Других родственников в Спотсильвейни у меня не нашлось, так что, когда Барклай пришел свататься, я подумала чуть больше часа и согласилась. – Она заглянула в пустой бокал. – Мне казалось, что больше я никогда и никому не буду нужна.

– Но это же не так! – тут же воскликнул Чарльз. – Вы красивая женщина!

Августа посмотрела на него, и между ними словно промелькнула молния. Ее губы тронула мимолетная беззащитная улыбка, но она тут же отвела глаза под его пристальным взглядом и резко встала. Пышная грудь натянула ткань платья, которое она машинально одернула.

– Весьма любезно с вашей стороны, капитан. Я знаю, что некрасива, хотя и всегда мечтала о другом. «Надежда в нашем сердце как звезда»[8]. Это тоже Поуп. Ну а теперь, какой бы я ни была, я устала. Еще раз благодарю вас за спасение хинина и прошу простить мои колкости. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Чарльз, тоже вставая. – Черт, в жизни не встречал такой женщины! – сказал он Амбруазу, когда она ушла.

– Только не влюбляться, Чарли, – сказал Амбруаз, отложив в сторону мелодион. – Полковнику ты нужен в здравом уме.

– Не будь идиотом, лейтенант! – грубо огрызнулся Чарльз, надеясь, что Амбруаз не догадается о его истинных чувствах.

Чарльз проснулся на рассвете, отлично отдохнувший, полный сил и необычного желания своротить горы. Он тихонько выскользнул из комнаты, оставив посапывающего Амбруаза досыпать, и вышел во двор. Негромко насвистывая «Землю Дикси», он накормил и напоил лошадей, а потом стал внимательно изучать верхние окна дома. Интересно, где там свободная комната?

Над лесистыми холмами к востоку от дороги поднялось красное солнце. Радостно щебетали птицы. Чарльз потянулся всем телом, чувствуя себя на удивление бодрым. Так хорошо ему не было уже много месяцев, и он надеялся, что это продлится подольше. О причинах такой перемены можно было не раздумывать.

Над трубой кухни поднимался древесный дым, светлый и душистый; там готовили завтрак. Чарльз почувствовал, что зверски голоден. Входя в дом, он вспомнил, что, вернувшись в лагерь, должен обязательно достать из сундука свой личный револьвер. Перед предстоящими сражениями оружие нужно было как следует почистить и смазать. Чарльз не брал его в руки с тех пор, как вернулся из Техаса. Это был армейский кольт образца 1848 года, шестизарядный, калибра 0,44 дюйма; Чарльз добавил к нему несколько дорогих деталей, включая накладки из орехового дерева на рукоятке, отъемный приклад и гравировку с изображением схватки драгун с индейцами. С револьвером, карабином и армейской саблей он имел все необходимое для победы над янки и готов был ринуться в бой прямо сейчас.

Августа была в кухне, помогала жене фермера жарить яйца и резать окорок.

– Доброе утро, капитан Мэйн! – Ее улыбка казалась сердечной и искренней; Чарльз улыбнулся в ответ.

Вскоре все сели за стол. Когда Амбруаз передавал Чарльзу теплый домашний хлеб, снаружи послышался стук копыт. Чарльз так торопливо вскочил, что даже опрокинул стул. Сидевшая рядом Августа мягко коснулась его руки:

– Думаю, это человек из Ричмонда. Не стоит беспокоиться.

Она тут же отдернула пальцы, но Чарльз все равно почувствовал, как его бросило в дрожь. «Да что это я как школьник, ей-богу», – сердито подумал он, когда фермер вышел навстречу гостю. Августа уставилась на свою тарелку так, словно та могла вот-вот улететь. Щеки ее слегка порозовели.

Гость из Ричмонда знал имя Августы, но своего не назвал. Это был худощавый немолодой человек, похожий на конторского служащего, в коричневом костюме и ковбойской шляпе. Он принял приглашение хозяина и сел за стол, сразу спросив:

– Хинин здесь? Надежно спрятан?

– На чердаке, – ответила Августа. – Он уцелел только благодаря храбрости и находчивости капитана Мэйна и лейтенанта Пелла.

Она вкратце описала вчерашние события. Посланец из Ричмонда похвалил кавалеристов и тут же принялся за еду. Больше он не сказал ни слова, зато съел столько, что хватило бы на шестерых мужчин его комплекции.

Чарльз и миссис Барклай разговаривали более свободно, чем накануне вечером. Когда она спросила его о Билли, он откровенно рассказал о тех переживаниях, которые обрушились на Хазардов и Мэйнов, вдруг обнаруживших, что их семьи в этой войне оказались по разные стороны.

– Наши семьи дружат уже очень давно. Нас многое связывает. Это и Вест-Пойнт, и взаимное чувство привязанности, и даже узы брака. И если у нас еще осталась хоть какая-нибудь надежда, то это надежда сохранить эту близость, что бы ни случилось.

Августа слегка кивнула, давая понять, что она ценит такое желание.

– Мою семью тоже расколола война, – тихо сказала она.

– Мне казалось, вы говорили, что у вас нет родни.

– Здесь нет. Но у меня есть дядя-холостяк, брат моей матери, он служит в армии Союза, это бригадный генерал Джек Дункан. Он учился в Вест-Пойнте. Насколько я помню, окончил в тысяча восемьсот сороковом.

– Джордж Томас учился в это же время! – воскликнул Чарльз. – Я служил под его началом во Втором кавалерийском. Он из Виргинии…

– И остался на стороне Союза.

– Да, верно. Так, дайте-ка подумать… кто же еще? Билл Шерман. А еще Дик Юэлл, близкий друг Томаса. Он генерал уже на нашей стороне. Недавно стал командовать дивизией, сейчас он под Манассасом.

– Ну надо же, – сказала Августа, когда он замолчал. – Вест-Пойнт действительно не отпускает вас.

– Это правда, поэтому нас и недолюбливают. Расскажите о вашем дяде. Где он сейчас?

– Последнее письмо от него пришло из какого-то форта в Канзасе. Но мне кажется, что сейчас он где-то недалеко. Он ждал нового назначения. В Вашингтоне я прочитала в одной газете статью о высокопоставленных офицерах – выходцах из Виргинии. Девять из них присоединились к Конфедерации, одиннадцать остались в Союзе. И один из них – дядя Джек.

После завтрака Амбруаз прикатил из леса двуколку Августы, а Чарльз вынес на крыльцо ее саквояж. Пока он ставил саквояж в коляску, миссис Барклай надела желтую плетеную шляпку и завязала ее под подбородком.