Шум доносился из-за скалы. Подбежав к краю, я стал свидетелем боя двух орлиных стай. Поначалу мне показалось, будто дерутся две большие группы, но, приглядевшись, я понял, что сражение идет между стаей и двумя орлами. Судя по всему, хозяева гнезда защищали от чужаков свою территорию.

Бой был кровавым и безжалостным. Заклеванные до смерти, наши два орла рухнули в пропасть, на дне которой их поджидали острые камни, а стая, победно клекоча, стала рассаживаться на скале. Я поскорей ретировался, опасаясь привлечь внимание разъяренных хищников, вернулся в сарай и погрузился в работу.

Под вечер, когда я снова вышел во двор, скала оказалась пустой. Стая улетела, видимо, бой с нашими орлами произошел не для захвата территории, а по причине нарушения каких-то орлиных правил или законов.

Подойдя к краю скалы, я улегся на живот, подполз к самой кромке и выглянул наружу. Внизу, посреди укромной расщелины, образованной выступом скалы, виднелось гнездо. В нем жалобно раскрывали клювики два птенца, покрытые темно-серым пухом. Я начал присматриваться и вдруг услышал голоса.

– Мама, папа, – жалобно хныкал ребенок. – Где же вы, мама, папа?!

– Я есть хочу, – чуть басовитее настаивал второй детский голосок. – Пожалуйста, я очень хочу есть.

Я невольно оглянулся и стал искать детей на площадке перед скалой. Но там никого не было. Да и откуда могли взяться на вершине горы незнакомые дети. То, что голоса принадлежат птенцам, я понял спустя несколько минут.

– Эй, вы, – тихонько позвал я орлят. – Слышите меня?

Но птенцы продолжали свой плач, не обращая на мои слова никакого внимания. Я прислушался. Голоса звучали странно. Они не походили на привычные звуки, окружавшие меня с момента рождения. Жалобы и просьбы орлят словно возникали прямо в моей голове, минуя уши. Чтобы проверить это предположение, я крепко прижал ладони обеих рук к ушным раковинам. Голоса продолжали звучать с прежней силой.

Я отодвинул ладони. Ничего не изменилось.

– Теперь понятно, почему они не слышат мои вопросы, – прошептал я. – Надо заговорить с ними таким же способом. Но как?

Несколько минут я пробовал задать свой вопрос в уме, не раскрывая рта. Птенцы не реагировали. И когда я почти отчаялся и решил прекратить попытки, в моей голове вдруг прозвучало:

– Слышим, слышим. Кто ты?

– Посмотрите верх, – сказал я. – На вершину скалы.

– Ой-ей-ей! – пропищал испуганный голосок. – Какое ужасное чудовище!

– Оно хочет нас съесть! – отчаянным тоном завопил второй птенец.

– Берегись, скоро вернутся наши родители, – стал угрожать первый, – они зададут тебе трепку!

Бедные птенчики! Они не знали, что родители уже никогда не вернутся, а их самих ожидает смерть от голода и жажды.

– Что ты там нашел? – раздался позади голос моей сестры.

Я повернул голову. Мирьям бесстрашно стояла у самой кромки и, наклонившись, заглядывала в пропасть. Ветер трепал ее распустившиеся волосы, теребил подол длинного платья, играл с челкой, то отбрасывая ее наверх, то позволяя прикрыть лоб.

– Так не увидишь, – сказал я. – Нужно заглянуть за скалу.

Мирьям тут же опустилась на камень, подползла к краю и свесила голову вниз.

– Ух, ты! – восхищенно зашептала она. – Какие миленькие, какие симпатичные. А где их родители?

Я рассказал сестре о печальной судьбе «наших» орлов.

– Как жалко! Давай заберем их себе.

– И что будем с ними делать?

– Выкормим и выпустим. Пусть летают.

– Чем же их кормить? – спросил я.

– Найдем что-нибудь, – беспечно ответила Мирьям. – У нас в огороде полно червяков и кузнечиков. Хватит на десяток птенцов. Но как их достать из-под скалы?

– Ну это как раз проще простого.

Я принес из дому крепкую веревку, из тех, к которым мы привязывали сплетенные сети, хорошенечко обмотал один конец вокруг большого валуна, а второй вокруг собственного пояса и спустился вниз.

Увидев меня, орлята подняли страшный писк!

– Спасите! – верещал первый. – На помощь, спасите!

– Мама, мама, – жалобно заливался второй. – Мамочка, где ты?!

– Прекратите пищать, – строго приказал я. – Ваши родители улетели далеко-далеко и не скоро вернутся. Они поручили мне присмотреть за вами до своего возвращения.

Птенцы примолкли.

– А ты не врешь? – опасливо спросил первый.

– Честное слово! – обиженно сказал я.

– Разве можно верить чудовищу? – прошептал второй, думая, будто я не слышу его слов.

– А что делать? – так же тихо ответил ему первый. – Летать мы пока не умеем, еды в гнезде нет. Если родители действительно улетели, мы просто умрем тут от голода.

– У тебя все в порядке? – раздался сверху голос Мирьям.

– Да, я просто смотрю, как получше их захватить.

– Положи их за пазуху и поднимайся.

– Вот что, ребята, – строго подумал я. – Сейчас я достану вас из гнезда и посажу к себе за пазуху. Сидите тихо, не вздумайте пищать, царапаться и клеваться. Я отнесу вас в новое гнездо, поживете там, пока родители не вернутся. Все понятно?

– Понятно, – хором пропищали орлята.

Я осторожно вытащил их наружу, спрятал у себя за пазухой и, спустя несколько мгновений, уже стоял возле Мирьям.

– Ой, какие лапушки, – запричитала она, когда я посадил птенцов на ее ладонь. – Глазки бусинки, шерстка тряпочкой, ножки палочки.

Она вытянула указательный палец второй руки и осторожно погладила птенцов.

– Отвратительное чудовище, – в ужасе прошептал один из орлят. – Еще хуже первого!

– Ты что-нибудь слышишь? – спросил я Мирьям.

– Конечно! Они же пищат непрерывно, разве можно такое не услышать!

Я промолчал. Вместе мы устроили орлятам гнездо на чердаке сарая. Натаскали соломы, вырыли в ней глубокую ложбинку и посадили в нее птенцов. Мирьям тут же принесла с десяток извивающихся зеленых гусениц и принялась кормить орлят. Они подняли страшный шум, вырывая друг у друга гусениц прямо изо рта.

– Не деритесь, глупые, – увещевала их Мирьям. – Тут на всех хватит!

Но птенцы не обращали на ее слова никакого внимания.

– Вы разве не слышите, что вам говорят? – грозно спросил я их.

– А что, разве кто-то говорит? – удивленно пропищал первый.

Тогда я понял, что орлята попросту не воспринимают звуки обыкновенной человеческой речи. В нашем понимании они глухи.

Прошло несколько недель. Орлята оперились и начали разгуливать по чердаку. Близился день, когда они расправят крылья, уплывут в сияющее небо и больше никогда не вернутся на чердак.