— Невысокого роста, одета в костюм арлекина. Обычно болтает без умолку о своем омерзительно-счастливом детстве или же задает идиотские вопросы, точно не видя, на кого я похож. Да не будь я сумасшедшим, уже бы давным-давно свихнулся!

Харли пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в полуразвалившуюся кассу.

— Хочешь узнать, почему? — вдруг спросил он рассудительным тоном, словно они только что болтали о погоде. — Ну что, хочешь?

В его голосе зазвучала нарастающая истерия.

— Хочешь?! — заорал он с перекошенным от ярости лицом.

— К-к-конечно, — Харли кивнула, и бубенчики на ее шапке весело тренькнули.

Джокер сорвал шапку с ее головы и швырнул через плечо.

— Сла… — начала было она.

— Если ты назовешь меня «сладким», я проткну тебе пальцем глаз.

— Понятно, мистер Джей, — Харли всю трясло.

— Так-то лучше. На чем я остановился? Ах да, самая ужасная боль, которая выводит меня из себя.

Он наклонился ближе, Харли отвернулась, но он обеими руками уперся в стену, не давай ей ни малейшего шанса ускользнуть.

— Эта боль выводит меня из себя потому, — продолжил он сухим, лекторским тоном, — что держит меня в полной изоляции. Мне не с кем поговорить. Я словно опять очутился в «Аркхемской» камере… Только тут еще хуже! — завопил он ей прямо в лицо. — Еда — отрава, если она вообще имеется. Кровать не такая мягкая! Ах да, здесь же нет кроватей, здесь только мебельные маты на голом полу! Горячего душа нет, зато есть струйка холодной воды из ржавой трубы. О местном туалете я даже говорить не стану, но — сейчас будет спойлер — если я и умру здесь, то от поносомерзения!

Съежившись под его яростным взглядом, Харли сползла по стенке и уселась на пол, обхватив коленки.

— И ко всему прочему, моя боль постоянно твердит, как она меня любит! Она! Меня! Любит! Мне приходится повторять себе: слава богу, а то страшно представить, что бы она сделала со мной, если бы ненавидела!

Он навис над ней, слегка задыхаясь от крика. Харли прикрыла голову руками, боясь, что он ее ударит. Но удара не последовало, и она осторожно выпрямилась.

Джокер стоял на тротуаре, опираясь на трость и миролюбиво глядя на Харли, словно только что не трясся от гнева.

— Моя дорогая доктор Квинн, кажется, мне пора принять лекарство, предыдущая доза уже не действует. Возвращаемся?

«Ах вот оно что», — подумала Харли, с трудом поднимаясь на ноги. Пациенты, которым требуются анальгетики, всегда пребывают в дурном настроении. Она пошла следом за любимым, держась на некотором расстоянии на случай, если он опять выйдет из себя.

— Дорогая моя доктор Квинн, — повторил Джокер через несколько минут, — не позволите ли вы мне на вас опереться? Я все еще чувствую слабость.

После секундной заминки Харли позволила ему обнять себя за плечи, а потом, пошатнувшись под его весом, обхватила его за талию, чтобы удержать равновесие.

— Уберите руку. Мне больно.

Она послушалась, и предыдущая сцена улетучилась из памяти.

Что думать о прошлом? Стоило сосредоточиться на настоящем. На том, чтобы пациент пришел в себя и превратился в прежнего Джокера, ее любовь. Про шапку она вспомнила, когда они уже дошли до убежища. Она решила вернуться за ней позже. Сейчас сладкий утихомирился, и Харли не хотелось нарушать его покой.

* * *

Началом конца стал интернет.

Джокер страшно обрадовался, когда Харлин подарила ему планшет и подключилась к сети, правда отблагодарил он ее гораздо скромнее, чем Харли ожидала и, если уж на то пошло, заслуживала. Но она старалась не думать на эту тему: у нее появилась куда более серьезная проблема. Оказалось, в его планы не входило вместе смотреть фильмы. Когда он сообщил ей, что скоро приедут члены его старой банды и отвезут их на отличную квартиру в самом центре Готэма, она приложила колоссальные усилия, чтобы не выдать своего смятения и состроить счастливое лицо.

— Больше нам не придется ютиться в этих декорациях для постапокалиптического фильма, — светился Джокер. — Мы сможем заказывать еду на дом, причем она доедет еще горячей!

— Да, это будет чудесно, — Харли кивнула и с трудом выдавила улыбку.

— Наше новое начало, — Джокер до боли сжал ее в объятиях и, прихрамывая, двинулся к выходу.

— Куда ты?

— Подожду их снаружи.

Харли сорвалась с места и перегородила ему путь.

— Не стоит. Полицейские все еще нас ищут. Если кто-нибудь проедет мимо и увидит тебя, они сразу позвонят по горячей линии.

Джокер оттолкнул ее и заковылял дальше.

— На горячую линию приходят тысячи звонков. Она потратят неделю, чтобы проверить очередную зацепку.

— Вряд ли, мистер Джей, — сказала Харли. — Прошел уже месяц, сейчас звонков у них не так уж много, и копы могут оказаться в парке за пару минут.

Джокер остановился на мгновение, а затем со вздохом протянул ей мобильник.

— Увы, ты права. Позвони моим ребятам и скажи, чтобы они связались с нами, когда подъедут ко входу. Мы объясним, как нас найти.

* * *

Банда Джокера явилась в грязном, старом, сером фургоне, за которым следовал роскошный лимузин с тонированными стеклами. Джокер встревожено покосился на машину.

— Вы случайно ФБР с собой не притащили? — спросил он у одного из своих подручных, приземистого мужчины в джинсах и зеленом худи поверх выцветшей футболки.

По мнению Харли, он напоминал гидрант, на который напялили нестиранное белье. Впрочем, все шестерки Джокера выглядели одинаково, лишь двое из них были чуть выше ростом и напоминали мусорные баки, набитые всяким хламом.

— Что вы, босс, мы с федералами не связываемся. Это парочка особых гостей, которые хотят лично поздороваться.

Дверь лимузина открылась, и Харли чуть не упала от изумления.

— Душечка! — Мартовская Крольчиха бросилась к ней с распростертыми объятиями.

Следом появилась Ядовитый Плющ, все такая же прекрасная и утонченная. Только лиан в волосах прибавилось, да выражение лица было не таким сонным, как Харли привыкла. Ее костюм был целиком сплетен из растений и окутывал ее, точно живой сад. На Харриет висела «Аркхемская» пижама. Она схватила Харли и едва не задушила в объятиях. Ядовитый Плющ ограничилась ленивым взмахом руки.

— Как делишки, старушка? — спросила Харриет.

— Старушка? — удивилась Харли.

— Не обращай внимания, — устало протянула Плющ. — Я уже привыкла к ее оборотам. Казалось бы, говорим на одном языке, но понять бывает трудно. Считай, она назвала тебя подругой.

— Подругой? — Харли невольно попятилась.