Естественно, что в начале поисков я приложил все усилия, чтобы найти кого-нибудь из последней группы плененных в Аджимушкае. К сожалению, прошли плен и остались в живых только трое из Малых каменоломен. Это были Поважный М. Г., Ильясов С. Ф. и Хамцова Л. Ф. Поважного Михаила Григорьевича, как неудивительно, я нашел в Керчи, куда он перебрался из Севастополя. Жил он в старом бараке и занимался заготовкой утиля. Жены у него не было, но он имел сына-подростка, прижитого им от какой-то женщины, которого он необыкновенно любил и баловал. Из его документов и рассказов я понял, что постоянной жены у него никогда не было, но все время были женщины, с которыми он сожительствовал. Правда, когда в Керчи он стал известной личностью, он женился вполне официально. Я нашел Михаила Григорьевича тогда, когда его еще никто не признавал как командира подземного гарнизона, хотя его имя стало уже появляться в центральной печати, но крымская печать о нем упорно молчала.

В поисках жилья Поважного М. Г. я долго ходил под дождем и сильным ветром, которые часто бывают в Керчи зимой и весной, по поселку Арщинцево (Камыш-Буруну). Сильно промокшим, я представился Поважному М. Г. Он очень обрадовался, что его "наконец-то посетил военный товарищ из центра". Видя мой жалкий вид, сразу же побежал в магазин и принес бутылку "для сугрева". Поважный М. Г. мне сразу понравился, я у него даже заночевал. Когда он разделся перед сном, я залюбовался его молодым, совершенно юношеским телом. Только морщины на лице выдавали в нем пожилого человека. Мне говорили, что некоторые люди после длительной голодовки становятся внутренне здоровыми, потом мало болеют, но умирают быстро, можно сказать на ходу. Потом я убедился, что такую же фигуру имел и Ильясов С. Ф.

Потянулись разговоры, воспоминания, которые я подробно записывал, сохранилось у Михаила Григорьевича и несколько листков с датами пленения и пребывания в фашистских лагерях и тюрьмах. Потом я сверял их с записями Ильясова С. Ф., и они совпадали. Поважный М. Г. был бодр, оптимистически настроен и вполне доволен жизнью. Он был очень похож на старого, дореволюционного солдата в отставке, еще крепкого, деятельного, считающего, что лучшая часть жизни у него еще впереди. Потом я узнал, что в своем окружении он пользовался авторитетом, в партии не состоял, но активно участвовал в общественной работе, много лет был председателем товарищеского суда при домоуправлении, ему неоднократно грозили местные хулиганы, даже били, но он упорно продолжал выполнять обязанности "судьи", ибо был уверен, что этим может принести "пользу обществу". Только в разговоре о своей работе пожаловался: "Вот приказали мне собрать тонну битого стекла, а где я его возьму, придется по помойкам лазать". Он тщательно следил за своим видом, был не только чисто выбрит, но и красивые усы у него были нафабрены. Рост у него был ниже среднего, приземистый, про таких людей говорят: "старичок-боровичок". Волосы аккуратно подстрижены, курчавились, было понятно, что и в этом возрасте (в 67 лет) он пользовался успехом у женщин.

После исторической конференции в честь 25-летия начала обороны Аджимушкайских каменоломен в мае 1967 г. положение Поважного М. Г. в Керчи резко изменилось. Его признали. Во время одного из приездов он мне с гордостью сказал, что теперь он работает "лектором". "Работа очень хорошая, меня постоянно приглашают читать лекции в школы, в совхозы, на промышленные предприятия и платят хорошо". Михаил Григорьевич высокой эрудицией не отличался, но выступал в духе хорошего политрука военного времени: очень эмоционально, толково и доходчиво, любил ввернуть в свою "лекцию" и что-то юморное. В личных беседах отличался непосредственностью, критическим отношением к себе, но постоянно подчеркивал, что "был командиром подземного гарнизона Малых Аджимушкайских каменоломен с самого начала и оставался таковым до самого конца". Для "парадного случая" и "лекторской работы" приобрел военный китель, брюки, армейские офицерские сапоги. С удивлением и восторгом узнал из архивных источников, что в мае 1942 г. ему было присвоено звание "капитан", но приказ из-за немецкого наступления до него не дошел. Он получил благоустроенную квартиру, в ней был образцовый порядок, все стены были украшены грамотами, почетными адресами, сувенирами. Позже он стал получать персональную пенсию.

Хамцову Лидию Федоровну мне удалось найти через местную газету "Рабочий путь" в Смоленске, где она работала медсестрой в одной из городских поликлиник. В мае 1967 г. она впервые после войны приехала в Керчь и встретилась с фронтовыми друзьями. О ней я написал очерк, который был опубликован в журнале "Медицинская сестра" № 1, 1969 г. К сожалению, Хамцова Л. Ф. не имела никаких записей и помнила своих товарищей в основном по именам, за исключением своего командира Поважного М. Г.

В своих поисках я постепенно узнавал и о судьбах других аджимушкайцев. Через газету в Полтаве удалось найти семью Шкоды В. П., после войны и проверки в особых органах он продолжал учительствовать в с. Яхники Лохвицкого района, был директором школы, 5 января 1954 г. умер. У него была жена Мария Дмитриевна и много детей. По записям Ильясова С. Ф., в станице Ильской Краснодарского края удалось найти родственников Гаврилюк Зинаиды Васильевны.[245]По сообщению ее сводной сестры Бойченко В. П., Гаврилюк была освобождена из плена частями советской армии, в начале 1945 г. она находилась в действующей армии и была убита случайным выстрелом.

В конце 1943 г., когда на Перекоп в Крыму прорвались советские войска и фашисты собирались бежать из Крыма, они "очистили" симферопольский лагерь. Среди расстрелянных была и Кохан Валентина Андреевна, это случилось в период с 31 октября по 2 ноября. На мои публикации в газетах и журналах откликнулась из Ленинграда племянница Дрикера — Дрикер Роза Леонидовна. Дрикер Борис Абрамович жил в Одессе и работал экспедитором по доставке товаров в продуктовые магазины. В 1-м запасном полку служил заведующим продуктовым складом, чем продолжал заниматься и при обороне Малых каменоломен. Одновременно он выполнял обязанности и вестового при Поважном М. Г. Всеми участниками он характеризовался как хороший работник и человек. Очевидно, он был расстрелян в Симферопольской тюрьме как еврей. В г. Днепропетровске удалось найти жену Желтовского В. И. — Доброжанскую Елену Борисовну, сына Бориса, а в Одессе — дочь Ларису. Желтовский Владимир Иванович родился в Одессе 28.07.1905 г. Перед войной работал председателем Оргеевского уездного комитета по делам физкультуры и спорта (Молдавия). В 1-м запасном полку служил начальником продовольствия, попав в Центральные каменоломни, исполнял должность начальника продовольственного склада.

Интересной личностью среди последних защитников оказался Прилежаев Александр Александрович. Находясь в группе последних защитников Центральных каменоломен, он резко отличался от всех. Это был сугубо штатский человек. Родился он в 1899 г. в Новгород-Северском на Украине. В 1925 г. закончил лесной факультет Харьковского сельхозинститута. Перед войной работал в Крыму в институте строительных материалов по редкой специальности — лесопатолог. На Крымском фронте он служил в строительном батальоне 51-й армии помощником командира по материальному обеспечению. В связи с профессией (лесопатолог — это "лесной доктор") он должен был знать хорошо крымские леса. Не с ним ли Парахин И. П. пытался добраться до старокрымских лесов? Из плена Прилежаев не вернулся, в 1944 г. в Симферополе умерла и его мать Мария Ивановна, которая, очевидно, из последних средств носила передачи в тюрьму нашим аджимушкайцам. Говорят, что проживала она на Салгирной улице. Нашлась в г. Орджоникидзе и жена Левицкого, Мария Дмитриевна. По данным Шайдурова С. С., в конце обороны Левицкий В. М. был начальником штаба подземного гарнизона, заместителем Бурмина Г. М. Родился он в 1907 г. в г. Ельце Орловской области.