— Очень хорошо. Давайте поговорим, — предложил Дронго,показывая на скамейки, стоявшие во дворе.

— А где ваша машина? — недоверчиво спросил Кобаев.

— На улице, перед домом, — сказал Дронго, и в этот моментпослышался женский крик. Кобаев вздрогнул, обернулся.

Женщина, которую догнал Кружков, кричала так громко, что могларазбудить жильцов дома. Опешивший Леонид отпрянул. Женщина перестала кричать ипошла в сторону станции метро. Редкие прохожие оборачивались в ее сторону.

Дронго сел на скамью.

Опасливо покосившись на него, Кобаев сел рядом, не вынимаярук из карманов.

— Что вам нужно? — поинтересовался он. — К чему такаясрочность?

— Вы слышали про убийство Аллы?

— Да, конечно. Такое несчастье. Говорят, что похороны покане разрешает проводить прокуратура. Они затребовали тело к себе. Но все друзьяСалима обязательно приедут на похороны.

— Вчера убили еще и Мальгасарова, — сообщил Дронго.

— Что? — изумился Кобаев. — Как это убили? Его тожезадушили? Не представляю человека, который мог бы задушить Мальгасарова. Вывообще его видели? Его нелегко было убить.

— Его застрелили, — пояснил Дронго, — и мне казалось, что выбыли с ним знакомы.

— Я был членом клуба «Орфей», — кивнул Кобаев, — но нас несвязывали дружеские отношения. Но я иногда бывал в их компаниях.

— Вы были акционером компании «Прометей», — напомнил Дронго,— к вам не обращались с просьбой продать свои акции?

Кобаев достал сигарету, закурил. Потом пожал плечами иответил:

— Эльзе я, конечно, ничего не сказал. Я продал свои пятьпроцентов акций, — Кобаев тяжело вздохнул, — я знаю, что это в какой-то мерепредательство. Салим не хотел отдавать свои акции ОНК. Но меня вынудили. Ипотом позвонил Матвей. Мне пришлось это сделать.

— Как это вынудили? — разозлился Дронго. — Вы же богатыйчеловек. Говорят, что у вас два пивоваренных завода. Кто мог вас вынудить?

— В нашей стране чем богаче человек, тем более он зависим, —философски заметил Кобаев, — у бедного ничего нельзя отнять, кроме его жизни. Ау меня тысячи людей на производстве, сложные отношения с налоговыми органами,ревизорами, банками, Министерством финансов, даже санитарной инспекцией, дажепожарной охраной. Всем нужно платить взятки и всех нужно ублажать, чтобы выжить.Вы хотите, чтобы я вам рассказывал подробности? Как работать в этих условиях?На меня легко надавить, господин Дронго.

— Кто это сделал?

— Мне звонили достаточно серьезные люди. Мне сделалипредложение, от которого я не мог отказаться. Мне очень популярно объяснили,что именно я должен сделать. Если бы я отказался продать свои акции ОНК, то намоих заводах нашли бы столько нарушений, что их сразу бы закрыли и не открыличерез тысячу лет. При желании это нетрудно.

— И вы сдались? — понял Дронго.

— Что значит сдался? — невесело усмехнулся Кобаев. — Когдавам приставляют пистолет к виску и предлагают выбирать. Жизнь или кошелек. Вданном случае это было одно и то же. Или мои заводы, в которые я вложил всюсвою жизнь и все свои деньги. Или пять процентов акций компании, котораянаходилась на грани банкротства. Я выбрал свои заводы и отдал акции, за которыемне, кстати, заплатили очень неплохую цену. Я понимаю, что это взятка. Взятказа отказ от моей дружбы с Салимом, от собственных принципов. Но у меня не былодругого выхода. Кроме того, у меня трое внуков. Я хочу увидеть, как онивырастут.

— Кто вам звонил? — печально спросил Дронго.

— Очень серьезный человек, чтобы я мог верно принятьрешение.

— Сушков? — спросил Дронго. Кобаев выбросил одну сигарету, вытащилдругую.

— Это вы назвали его имя, — сказал он после недолгогоколебания. — Я вам ничего не говорил.

— И здесь вы боитесь, — покачал головой Дронго.

— А вы не боитесь? — неожиданно спросил Кобаев. — Вы ведьзнаете, чем кончил Салим. Он пытался найти деньги по другим каналам и дажеполучил часть необходимой суммы, но его убили.

— От кого он получил деньги?

— Вы не знаете, у кого бывают деньги? Либо у государственныхворов, либо у бандитов. Государственные воры были против. Значит, он бралденьги у бандитов. И хватит об этом. Больше я вам ничего не скажу.

— Все ясно, — Дронго поднялся со скамьи, — извините, чтопобеспокоил вас так поздно.

— Думаете, что я подлец? — неожиданно спросил Кобаев.

— Нет, не думаю, — честно ответил Дронго, — есть люди,которые не ломаются. Но таких единицы. А остальных трудно винить…

Кобаев опустил голову, ничего не сказав. У него дрожаларука, когда он попытался вытащить сигарету изо рта. Дронго повернулся и пошел кворотам. Теперь ему просто необходимо встретиться с господином Сушковым.

Если не продумать свой план до конца, до самых мелочей, товсегда рискуешь нарваться на неприятности. Профессионалы знают, как важнопредусматривать различные варианты при решении конкретной задачи. Именнопоэтому Дронго продумывал свой план, стараясь предусмотреть все возможныеварианты. Чтобы подобраться к чиновнику такого уровня, как Сушков, нужно былопридумать некий оригинальный план. Попасть к нему на прием было немыслимо,чиновники такого уровня просто не принимают рядовых посетителей. Перехватить подороге домой тоже невозможно. Люди этого ранга размещаются на правительственныхдачах за городом, которые хорошо охраняются. И хотя у самого Сушкова не былоохраны, тем не менее во всех местах, где он появлялся, — всегда были охранники.И наконец невозможно было остановить его автомобиль, даже переодевшись в формусотрудника автодорожной инспекции, так как служебный автомобиль Сушкова имелспециальный талон на запрет подобных проверок.

Однако срочный разговор был настоятельно необходим. АлексейАлексеевич Мясников, вице-губернатор, с которым встречался Дронго, мог рано илипоздно рассказать о странном визитере, или о нем мог узнать сам губернатор. Такили иначе, слухи могли дойти до самого Сушкова, а этого требовалось недопустить в любом случае. Несколько дней потратил Леонид Кружков, чтобывыяснить номер служебного автомобиля Сушкова и время его приезда на работу.Сушков приезжал обычно к половине девятого. Он был дисциплинированный иисполнительный чиновник, не забывающий и о собственном кармане. Его детиучились в престижных английских школах, у него были квартиры в Москве, Лондоне,Праге, несколько автомобилей, словом, все то, что отличает очень богатогочеловека от простого чиновника. И дело было даже не в том, чтоодин-единственный Сушков портил впечатление от команды высокопоставленныхчиновников, как одна паршивая овца может испортить все стадо. Дело было в самойсистеме взглядов, которые подобную жизнь позволяют считать нормальной, ачеловек, явно не живущий на зарплату, не вызывал ни у кого ни вопросов, нинареканий.