из местного известняка-ракушечника, передан внешний облик людей, типизированный, без портретных черт сходства, но с тщательной проработкой деталей. Нередко мастеру удается передать в изображенных фигурах настроение траура, печали.

На некоторых пантикапейских надгробиях дано изображение умершей четы, трогательно пожимающей руки, — знак неразлучности, верности. Одно из надгробий I в. до н. э. показывает воина, облокотившегося на щит, и сидящую рядом в кресле его сестру; сбоку маленькая фигура прислужницы с сосудом (рис. 37). Изображение на надгробиях мужчин-воинов чаще всего в виде вооруженного всадника, сопровождаемого слугой-оруженосцем, стало особенно популярным начиная со II—I вв. до н. э., когда Боспор переживал время почти непрерывных войн и внутренних волнений, что, естественно, нашло свое отражение и в сюжетах надгробных рельефов.

Наряду с греческими надгробиями в ходу были и антропоморфные надгробия местного типа, в которых как бы продолжается традиция древних, ещё киммерийских менгирообразных стел. Они представляли собою схематическое изображение человеческого образа: простая прямоугольная плита обычно имеет сверху округлой формы выступ.6 Известны такого рода надгробия с греческими надписями IV—III вв. до н. э. и более поздние, но на них часто надписей нет.

Рис. 37. Надгробие Каллисфении, жены Баста, и ее брата Коллиона. I в. до н. э. (Керчь, Археологический музей).

Надписи на надгробиях — чрезвычайно ценный источник для изучения этнического состава населения боспорских городов в различные периоды их истории. Негреческие имена встречаются и в надписях доримского времени, но их становится особенно много в надгробиях первых веков н. э. вследствие прогрессирующего смешения населения Боспора, вызванного притоком в города жителей из состава местных скифо-сарматских племен. Вместе с тем весьма показательно, что общий подсчет засвидетельствованных надписями имен дает значительно меньший процент местных имен в центральных городах Боспора, чем в городах периферийных. При всей условности этих статистических выкладок, характерно, что в надписях таких городов, как Пантикапей, насчитывается лишь 25% негреческих имен, тогда как в Танаисе их не менее 40 %.7

Состав и количество вещей в могилах варьируются в зависимости от различных причин. Прежде всего это зависело от материального состояния умершего, отчасти от его этнической принадлежности, которой определялись известные погребальные обряды и приемы устройства самой могилы. Правда, тесное и длительное общение греческого и местного населения Боспора, культурное взаимодействие между этими двумя группами не могли не отразиться и на погребальных обрядах, которые становились с течением времени все более близкими и сходными. Поэтому далеко не всегда по устройству могилы и содержащимся в ней вещам (это относится к некрополям крупных боспорских городов) можно определить, кто в ней был похоронен: представитель ли местного населения или грек. Если в более ранние периоды еще возможно подметить различия между греческими и негреческими погребениями, то по мере развития культурной ассимиляции эти черты различия стираются настолько, что уже в поздне-эллинистический и особенно в римский периоды такое разграничение делается почти невозможным.

В могилы богатых обычно попадали дорогие вещи, нередко высокохудожественные произведения, не говоря уже о том, что само погребальное сооружение часто являлось сложным сооружением, тогда как в могилах рядовых граждан и бедняков погребальный инвентарь или ограничивался небольшим количеством самых дешевых вещей, или он вовсе отсутствовал. Кроме предметов, связанных с одеждой и погребальным убором (к ним относятся различного рода украшения, в том числе ювелирные изделия, как то: золотые венки, диадемы, перстни, браслеты, серьги, ожерелья, бусы, фибулы и т. п.), в могилах обычно встречаются глиняные сосуды, формы и характер выделки которых менялись с течением времени. Значительная часть этих сосудов, ставившихся в могилы, предназначалась для хранения воды или вина (амфоры, энохои, гидрии) и для питья (килики, канфары, скифосы) и т. п.

Пища существенной роли в погребальном инвентаре греческих могил не играла, в противоположность могилам скифским и сарматским, куда клали закланных лошадей или куски жертвенного мяса. Лишь изредка в греческих могилах встречаются такие «угощения», как орехи, каштаны, миндаль, фрукты; неоднократно обнаруживалась также яичная скорлупа.

В погребениях боспорцев нередки монеты; довольно часто их находят во рту покойника. Этот обычай был связан с поверьем, что за перевоз души покойника в загробное царство через реку Стикс необходимо уплатить перевозчику Харону соответствующую плату.

Для многих погребений классического и ранне-эллинистического времени в столичных некрополях Боспора характерно наличие предметов, связанных с определенными сторонами греческого быта. В женских могилах встречаются веретена для изготовления пряжи, зеркала, туалетные шкатулки и коробочки, сделанные из кости или дерева (нередко с белилами и румянами). Особенно показательны многочисленные находки в мужских могилах пантикапейского некрополя V—III вв. сосудов (лекифы, арибаллы, алабастры) для масла, которым натирали тело перед гимнастическими упражнениями, а также железных стригилей (скребков), которыми очищали тело после окончания спортивных занятий в палестре.

В городах Боспора, как и у себя на родине, в метрополии, греки стремились к тому, чтобы каждый свободный гражданин, принадлежавший к господствующему классу, был физически хорошо развит. Соответственно с этим была построена система воспитания детей и юношей, гимнастика и спорт в ней занимали первостепенное место.8 Физическая тренировка, закалка тела, стремление развить смелость и стойкость путем различного рода спортивных упражнений и состязаний являлись средством подготовки молодежи к выполнению обязанностей воинов — надежного оплота класса рабовладельцев.

Об участии боспорцев в спортивных состязаниях (агонах), которыми сопровождались различные религиозные празднества, устраивавшиеся в городах Боспора, свидетельствует найденный в Анапе (древняя Горгиппия) большой агонистический список, т. е. перечень победителей, высеченный на мраморной плите в первой половине III в. до н. э. (IPE, IV, 432). На обеих сторонах плиты помещены имена 226 мужчин, одержавших победу на играх, проводившихся в Горгиппии, во время праздника Гермеи (Έρμαια).

Как показывает само название, праздник этот имел прямое отношение к почитанию бога Гермеса, культ которого был широко распространен в Греции и Малой Азии. Гермес являлся одним из популярнейших древнегреческих богов. С его именем было связано немало красочных и увлекательных сказаний, мифов, повествующих о разнообразнейших приключениях и деяниях этого бога, которому приписывались поразительно многосторонние функции.

Эго был вестник богов, посредник между богами и людьми и в то же время бог торговли, покровитель рынков, торговых городов, дорог и путешественников, бог рудных богатств и подземных сокровищ, попечитель стад и пастбищ, дарователь неожиданных благ и удач, проводник душ умерших в загробное царство Аида, и т. д.9

Гермес в представлении древних греков был воплощением ловкости, проворности, подвижности и расторопности. Все эти качества делали Гермеса идеальным образцом греческого эфеба — юноши, проходящего военное обучение и упорно совершенствующего свою физическую закалку упражнениями в палестре и гимнасии, в