— Конечно, — кивнул он.

— Первое условие — жажду утоляете за пределами баронства.

— Тяжело, но выполнимо. — Он вновь подтвердил слова кивком.

— Впрочем, некоторую помощь в этом вопросе я все же вам окажу. — У меня была пара мыслей о том, чего же требует от них их измененный организм, все же не зря я получил докторскую степень, ну и, что греха таить, потыкал палочкой в целях эксперимента в узника в своих застенках. — Второе условие — никаких привилегий. Если кто-то из семьи нарушит какой-то из законов, он будет наказан.

— Понимаю. — Он был серьезен. — Принимаю.

— Ну и третье — вы больше не убийцы бездумные. Вы солдаты.

Он перевел взгляд на тренирующихся чуть в отдалении легионеров, я последовал его примеру.

— С ними? — больше для себя, чем для меня, спросил он.

— Да. Отдельный батальон разведки «Летучая мышь». — Я улыбнулся. — Согласитесь, граф, солдат — звучит гордо, не то что убийца.

— Кто вы, барон? Я не верю, что вы простой человек.

— Хех, называйте меня теперь… маршал… да, так и называйте меня теперь, капитан Десмос.

* * *

Когда-то давно прочитал, что судьба человека написана на небесах и он не в силах что-либо изменить в предначертанном. Не знаю, не хочется верить в подобное, но хочется поклониться тому случаю, что изменил мою жизнь.

Совсем недавно простой врач, без семьи и цели в завтрашнем дне, я обрел неожиданно больше, чем мог рассчитывать. Новую жизнь с чистого листа. Что я имел? Белый воротничок, кусок хлеба и вечер за компьютером в глупых попытках поспорить с такими же, как я, раскиданными по просторам сети.

О, я не роптал, это была не самая плохая жизнь, и я вполне успешно находил смыслы там, где их, казалось бы, нет. Интересы были, были и планы, были друзья, определенный круг общения, но вот только здесь, в другом мире, я неожиданно по-настоящему ожил.

Даже не так, не ожил, а стал жить, словно заново родился, применяя весь тот багаж знаний и мыслей, что прошли через меня ранее. Не было у меня нужды в богатстве, не было у меня нужды дикой в общении, мне было катастрофически тесно в рамках известного мира. Я просто задыхался в объятиях матушки Земли. Я знаю, могу, но там это никому не надо. Здесь же, в Альверсте, я не столько знаю, сколько пробую претворять мысли в форму. В жизни никогда ни одного дома не построил, здесь же направо и налево применяю крупицы знаний, выстраивая дворцы. Мелочь имея, я неожиданно обогатился здесь колоссальным капиталом знаний, ранее бесполезным грузом лежавших у меня в голове. Это действительно интересно — работая, творить, не всегда до конца осознавая конечный результат. Мне никогда не было еще так интересно, поистине счастливы люди, которым судьбою или же случаем было даровано счастье быть в жизни на своем месте, отдаваясь делу целиком и полностью, отметая мелочность, погружаясь с головой в свой интерес.

Вот такое у меня начало новой жизни, я барон, я творец, пусть даже не в своем мире, не на своем месте и не в своем теле, но именно там и тогда, где я бы хотел быть. Не знаю, как все будет дальше, не знаю, прав я или нет, но пойду по этому пути вперед, не останавливаясь, ведь столько еще не сделано, начало — это даже не середина пути.

Парадокс: когда тебе нужно с утра пораньше вставать на работу, ты мучаешься, ворочаешься, ноешь, канючишь и переворачиваешься с боку на бок, пытаясь отщипнуть у времени хотя б еще пару секунд сладкого сна. А вот когда ты ни свет ни заря встаешь не на работу, а, допустим, на рыбалку, то вскакиваешь за пять минут до будильника, бодрый попрыгун, пышущий счастьем и жаждой действий. Такого увидишь с утра, выдвигаясь на работу, и тебя может вырвать.

Но к моей радости, а также к радости окружающих, встал я еще при звездном небе и выскочил из замка Лисий Хвост при полном «звездеце», когда моя бодрость духа и радость, источаемая в атмосферу, никому не могла повредить. Что такое «звездец», спросите вы? О, это, я вам скажу, небо такое, как оказалось. В замке, где я имею счастье проживать, мою страсть к рыболовству разделил молодой герцог Герман де Мирт, по сути еще мальчишка, но мужичок, похоже, в будущем рассудительный, размеренный и не склонный к авантюрам.

Судьба у него была незавидной, это уж точно. В ходе недавних событий жизнь подчистую стерла из его души иллюзии всеобщего добра и любви, заставляя этого ребенка совершенно другими глазами смотреть на мир. Да что там говорить, родная тетка вырезала его семью, залив кровью его отца, матери и брата весь его дом, оставив мальчишку один на один с этим беспощадным миром. Да уж, события тех дней имели пренеприятнейший окрас и послевкусие, эдакий этюд в багровых тонах. Мне волею судьбы пришлось влезть в эту историю с головой, в конечном результате у меня на попечении и оказался Герман, угрюмый молчун, ключик к сердцу которого я ненароком подобрал через тот самый «звездец».

Не знаю, верно или нет я себя повел — в своей жизни мне не довелось в той или иной мере побыть в роли отца либо старшего брата, — но я стал приближать его к себе вот такими утренними забегами к реке, где в медитативном трансе рыболовного счастья, в созерцательной форме и вселенском спокойствии мы проводили это первое лето. Его первое лето без семьи и близких, вдали от родных стен своего дома.

Каждое утро, когда я вытаскиваю его из постели, заспанного и непонимающего, что происходит, первое, что он произносит всегда, когда мы выходим с ним за ворота замка, это — «звездец».

Легкое марево неверной предрассветной дымки тумана, стелющегося по земле, еще не ушедшая прохлада ночи и безмерный «звездец» от края и до края небосвода. Мелкий бисер миллиарда звезд в еще темном бархате ночного неба завораживает своим холодом и какой-то непонятной, невообразимо прекрасной красотой отчужденности.

— Звездец? — Мы стояли рядышком, запрокинув головы и рассматривая небо.

— Ага. — Он зевнул. — Полный «звездец».

— А что, пожалуй, точнее и не скажешь, — соглашаюсь я, пожимая плечами и взваливая на плечи нехитрый скарб самодельных снастей, вручаю Герману заплечный рюкзак и по неверной тропинке в этой мгле, через поле и виднеющийся подлесок отправляюсь к реке.

Путь, в принципе, недальний, от силы ходу с полчаса, но все равно не хотелось терять ни секундочки драгоценного рассвета, так как, по поверьям рыболовов, именно в это время в реке плавает огромный стопудовый пескарь с непреодолимым желанием попасться на крючок. Только ленивые и нерасторопные его не ловили, а все остальные — да. Ловили. Честно-честно, вот разведите руки пошире. Развели? Еще шире. Так вот, у того пескаря, что я поймал, один только глаз был такого размера.

Как же я благодарен судьбе, Богу или случаю, что дал мне шанс посидеть с удочкой на берегу речки-невелички в этом поистине лучшем из миров. Да, так уж получилось, что сам я не местный, приезжий, ну вроде как залетный. Родился, аж страшно вспомнить, на планете Земля, в незапамятном году, в России. Здесь, в Альверсте, новом мире, немногим больше года, по образованию врач, а по месту работы нынче величайте меня господин барон Ульрих фон Рингмар.