Тодороку как ни в чем не бывало изучающе смотрел на вошедших.

— Садитесь, пожалуйста. Вы пришли в связи с клеветническими письмами?

— Да.

Окабэ вытащил из кармана конверт. Надпись на нем заставила присутствующих переглянуться. Знакомые, аккуратно выведенные по трафарету иероглифы.

— Прежде чем показывать письмо, я хотел бы просить вас сохранить это в тайне.

— Несомненно. Раз вы этого желаете.

— Я глубоко благодарен вам за то, что вы столь тщательно хранили в тайне содержание письма, которое натолкнуло Киёми на мысль о самоубийстве. Очень прошу так же отнестись и к этому. Появление в газетах имени моей невесты было бы крайне неприятно для ее родственников.

— Можете не напоминать. Мы умеем хранить тайны. Так что же у вас?

— Спасибо. Прошу перед тем, как ознакомиться с письмом, выслушать мои краткие объяснения о моей спутнице. — Он кивнул в сторону Сумико. — Эта дама была замужем, но брак распался, и она нашла приют в доме старшего брата. Это тот человек, имя которого написано на конверте — Сираи Таданари. Он преподает в школе.

— Понятно.

— Моя спутница тоже учительница, она работает в той же школе, где директорствовала моя покойная жена. Это тем более делает нежелательным и для нее, и для ее брата огласку подобного инцидента.

— Мы вас прекрасно понимаем.

— После смерти моей жены Сумико звонила мне по всяким служебным вопросам, и мало-помалу наши отношения подошли к помолвке.

— Продолжайте.

— Помолвка состоялась успешно, и если бы все шло по-прежнему, мы бы уже сыграли свадьбу. Но буквально накануне ее брату пришло это письмо, из-за которого все расстроилось. Пожалуйста, вот оно.

Окабэ сунул конверт в руки Тодороку.

— Ага… — тот извлек уже знакомый листок почтовой бумаги, на котором черными ядовитыми букашками плясали печатные знаки.

«Посылаю с почтением это предупреждение. Говорят, что ваша сестра собралась замуж за господина Окабэ Тайдзо. Но известно ли вам, что он состоит в телесной связи со своей племянницей Киёми? На всякий случай считаю необходимым предупредить об этом. С почтением к вам».

Тодороку дважды прочел текст, молча передал письмо Киндаити, а сам принялся рассматривать конверт. Брови его удивленно поднялись.

— Окабэ-сэнсэй!

— Слушаю вас.

— Судя по штемпелю, письмо опущено в районе Сибуя в мае этого года, а вот в дате можно разобрать только первую единицу.

Действительно, часть даты на штемпеле читалась ясно, а последняя цифра числа месяца совсем расплылась и разобрать ее было невозможно.

— Сумико!

На оклик Окабэ молодая женщина взволнованно заговорила.

— Это письмо хранилось у брата, и когда он его сегодня передал мне, я проверила по своему дневнику. Мы получили его 19 мая.

— Так что мне кажется, это первое из всех таких писем, — вставил свое слово Окабэ.

— Простите, а когда вы переехали в Хинодэ?

— 8 мая. Это было воскресенье, и Сумико приходила к нам помогать.

— Получается, письмо отправили всего через десять дней после того, как вы въехали в Хинодэ?

— Да.

— Там уже кто-то проживал?

— В нашем корпусе мы были первыми. Вообще-то жильцов еще было мало, здания почти все пустовали, и Киёми ходила из-за этого очень мрачная.

— До переезда вы жили в собственном доме в прекрасном месте Китидзедзи. Что заставило вас перебраться в такой жилой квартал, как Хинодэ, да еще столь срочно?

— Что ж, ваше недоумение понятно.

Этот вопрос Окабэ, вероятно, предвидел и заговорил вполне спокойно:

— Дом в Китидзедзи был построен, когда я женился в первый раз, на Маико. Там и большой земельный участок — двести цубо. Приобрел все это не я, это сделал для нас мой отец. В том доме мы прожили с женой более двадцати лет, а когда в марте прошлого года она умерла, мне надо было начинать жизнь сначала. Я хотел изменить все, все построить по-новому. Жилье влияет на человека, и я решил, что дом мне тоже нужен новый.

— Понятно.

— Как раз в то время я услышал про строительство Хинодэ и пробы ради написал заявление в кооператив. Одновременно я занялся поисками покупателя дома и принялся подыскивать надлежащий участок земли на будущее. А потом все получилось одновременно: меня взяли в кооператив Хинодэ, появился покупатель на дом и нашелся подходящий земельный участок. Чтоб купить землю, надо было продать дом, чтоб получить все деньги за дом, его надо было освободить. Вот мы срочно и переехали. Я предполагал прожить здесь примерно полгода, а за это время на новом участке построить новое жилье, сочетаться браком со своей подругой, которая сейчас перед вами, и переехать. Таковы были мои планы — и все полетело кувырком из-за письма.

— Киёми-тян была согласна переехать в Хинодэ? — задал вопрос Киндаити.

— Нет. И то, что я продаю дом в Китидзедзи, ей тоже не понравилось. Но она же прекрасно знала, что права голоса у нее никакого нет, так что просто молча делала то, что ей скажут. Вы знаете, я страшно удивился, когда Таданари-кун получил то письмо, мне и в голову не приходило, что на нашу ситуацию можно так взглянуть.

— Стало быть, разговоры о свадьбе зашли в тупик?

— Видите те ли, эти люди добропорядочные и осмотрительные. Письмо напугало их. Разумеется, помолвка не была расторгнута. Но и сама моя подруга, и ее семья — все как-то остыли. Свадьба откладывается и откладывается. Так это тянется до сегодняшнего дня.

— Кто знает об этом письме?

— Я полагал, что таких пятеро. Двое из них перед вами, мать Сумико, ее брат и его жена. Но я только что услышал, что об этом знает еще один человек.

— Кто же?

— Сумико, расскажи сама.

— Хорошо. Я сама узнала про это только сегодня от брата. Он тоже сожалел, что помолвка затягивается. А у него есть близкий друг со школьных времен, он работает в газете. И брат попросил его заняться этим делом. Право, я и сама о том не знала.

— В какой газете он работает, как его зовут? — поинтересовался Киндаити.

— Отдел науки и искусства газеты «А». Господин Сасса Тэрухиса.

— То есть через него информация могла уйти дальше?

— Маловероятно. Я его хорошо знаю, это очень надежный человек. Он не из тех, кто будет просто так болтать в подобном случае.

— Но послушайте, госпожа, — улыбнулся Киндаити, — чтобы проводить расследование, нужно задавать людям вопросы. А в таком случае есть только один путь — хоть немного пояснять, в чем дело.

— Ну раз вы так говорите… — Сумико покорно кивнула и побледнела.

— Ямакава-сан, надо встретиться с Сассой Тэрухисой и расспросить его.