оно, но без него выросло… Рассказал, как отвёз дочь в больницу, потому что живот сильно болел, а она боялась лишь одного — потерять ребёнка от любимого человека. Даже позавидовал её любви немного. А потом в больнице навещал чуть ли не каждый день да мать благодарил, что она с отцом дочь его вырастили и воспитали прекрасным человеком.

Рассказывал о том, что по возвращении не почувствовал себя дома, как позвонил матери и услышал о том, что произошло с Ярославом. Вот тогда решил снять все свои сбережения и купить дом для матери и дочери.

— Так, может, стоит подкопить? — вставил своё слово Андрей Петрович. — А самое главное — не торопиться с вложением в недвижимость, подождать, присмотреться, может быть, что-то и появится по деньгам на рынке. И если уж решили возвращаться, то брать жильё под себя.

— Я всего сутки как приехал, завтра походим с мамой, поглядим. А у вас квартира большая в Москве?

— Трёшка, надо расширяться, тесно нам. Но район меня устраивает. И гараж есть на две машины, это важно. Расскажите про мать Марины.

— Да что рассказывать… Я же после школы её всего раз видел, она тогда замуж ещё не вышла.

— Она и не была замужем никогда. Так, то с одним жила, то с другим, — вступила в разговор Надежда Владимировна. — Зачем вам она, Андрей Петрович?

— Мне не она, мне Марина нужна, девочка отказ на сына не написала, только записку для Яра, с просьбой сына её воспитать.

В машине воцарилась тишина. Андрей Петрович в зеркало видел, как Владимир переводит взгляд с матери на него и снова на мать, ища ответы на свои вопросы. А Надежда Владимировна молчала, задумавшись о чём-то своём.

— Вы усыновить ребёнка собрались или Яр с Надькой? — с раздражением спросил Владимир.

— Что вы так за нас беспокоитесь, Владимир Арсеньевич? Одни бросают детей, другие воспитывают. Разве нет? — в тон ему ответил Андрей Петрович.

— А если он вырастет да узнает, что не родной? Что тогда? Если мамаша его непутёвая ему ближе вас окажется? Волчонок всегда в лес смотрит. Я поговорю с Надей, и я, как отец, озвучу свою позицию.

Андрею Петровичу стало просто смешно. Он в который раз убеждался в том, что люди судят других без оглядки на себя. Почему в своих представлениях они идеальны? Интересно, он тоже такой же? Подумал, что надо бы поинтересоваться у жены и тёщи. С родителями Даши у него установились очень тёплые отношения. Жаль потерянных нервов за годы ссоры, но ничего не поделать, всё приходит в свой срок. Владимир же его дико раздражал.

— Обязательно озвучьте. Наде будет интересно послушать ваши рассуждения на эту тему. Лично я в ваших советах не нуждаюсь, особенно в воспитании собственных детей. В принципе, мне нужен только адрес, так что я вас до дома Яркиного довезу, а дальше сам.

— Я с вами, — сказала Надежда Владимировна. — Во-первых, найти не так просто, а точного адреса я не помню, а во-вторых, мало ли кого там встретить можно, там такой сброд обитает. Они ж и ограбить, и убить способны. Валька-то совсем опустилась: кто водку принесёт — тот и друг. Маринку мы жалели все. Кормили, одежду отдавали. Она добрая девочка была, но среда затягивает.

— Спасибо вам, Надежда Владимировна. За всё спасибо, — произнёс Андрей Петрович и увидел её улыбку в зеркале заднего вида.

* * *

Действительно, чтобы найти дачу, пришлось поплутать. Вроде бы и недалеко она от Яркиного дома, но дороги желали лучшего. Машина несколько раз проваливалась в ямы, кое-как выезжала оттуда. Хорошо, что поехали на джипе, Дашкин купер точно бы не прошёл. К тому же ещё стемнело, а улицы посёлка практически не освещались.

— Через дом можно остановиться, — сказал Владимир. — Вместе все пойдём, машину закройте. Не дай Бог что.

Им повезло, девушку они застали во дворе, она из сарая несла в дом дрова.

— Марина, — позвал её Андрей Петрович, — разговор есть.

Она бросила дрова на крыльцо и подошла к калитке.

— Чо надо, дядя? — спросила она хрипловатым прокуренным голосом. От неё тянуло дешёвым табаком и перегаром.

— Я о ребёнке поговорить хотел.

Она смотрела заинтересованно.

— Ничего спросить не хочешь?

— Хочу или не хочу, чо мне с того. Его тот доктор не забрал, да? Ну, гинеколог который. Я думала он его вырастит, человеком сделает. А он… Тьфу, как все.

— Марина, если ты мне поможешь, то есть напишешь отказ от ребёнка, я смогу его усыновить.

— Пофиг мне, дядя. Мальчонке и в детском доме всё лучше, чем мне.

В её словах было столько горечи, что Андрей Петрович поверил. Только чем он мог облегчить жизнь ей самой?

— Садись в машину, поговорим, может, и тебе помогу, чем смогу.

— Да мне хоть паспорт вернуть бы. А так ерунда. Синяки сойдут, и я снова красивой стану, только вот зубы не вырастут.

— Тебя избили? — спросил он сочувственно.

— Там это нормально. Я думала заработать, а они только бьют. Сначала клиенты, затем «мамка»… Потом как в зеркало глянешь, так на улицу выйти боязно с такой рожей, а желудок-то песни поёт. Ладно, лирика всё, добудешь паспорт — напишу отказ, если ты точно мальчишку себе заберёшь. Ты ж его, небось, и учить будешь? А я гордиться, что сын у меня в люди вышел. Ты не думай, дядя, я люблю его. Только со мной ему жизни не будет — или эти прибьют и не заметят, — она кивнула в сторону дома, — или, как они, забулдыгой станет.

Андрей Петрович понимал, что права девчонка, полностью права. И это тот самый случай, когда отказ от ребёнка малышу лишь во благо. Да и душа у Марины не очерствела. Если бы её саму вырвать из этой среды, может, и толк был бы.

— Говори свои данные и у кого твой паспорт. Я к тебе сюда приеду.

Она улыбнулась, передних верхних зубов у неё действительно не было.

— А денег дашь?

— Так ты сына своего всё-таки продать решила?

— Нет, сына я тебе так отдаю. Просто у тебя же есть бабки лишние, а мне кушать нечего. Вона машина какая, да и одет ты… Такие меня не снимали, а то, может, жила бы уже как королева. Я ж красивая. Не веришь? Я и даю хорошо, никто не жаловался. Хошь, и тебе дам?

— Марина, работать-то ты не пробовала?

— За копейки? А оно мне надо? Тот доктор тоже про работу говорил, глупый. Жду тебя с паспортом, дядя.

Андрей Петрович пообещал и