Повисла напряженная и глубокая тишина, и до Лиз донесся тихий писк:

— Морвенна?

До нее не сразу дошло, что этот легкий, почти неслышный писк принадлежит ей.

— Морвенна Пирс, акварелистка. Вы наверняка ее знаете. Она у нас выставлялась, еще до Рождества, по-моему. Жена Джека, разве вы не встречались? Я думала, вы знакомы. Хотя вообще-то, я не уверена, что они женаты, но живут вместе уже столько лет…

Гермиона замолкла на полуслове. Тишина стала еще более напряженной, и она прошептала:

— О боже. Простите. Вы ничего не знали о Морвенне, да? Неужели Джек вам не сказал? Господи, ну и ублюдок.

Лиз лихорадочно пыталась собраться с духом, оправиться от шока и боли, подавить всепоглощающее чувство, что ее предали, и совладать с возмущением, которое охватило все ее существо, будто кровавый туман.

Она слышала, как на противоположном конце провода Гермиона отчаянно пытается подобрать нужные слова, сказать что-то подходящее, чтобы потом похвалить себя за то, что правильно действовала в сложившейся ситуации. Волосы на затылке у Лиз встали дыбом от жуткого предчувствия.

В течение долгой затянувшейся секунды Гермиона пыталась заполнить бездну молчания несвязными словами. Лиз не могла этого вынести и уже собралась было заговорить, сказать что-нибудь ободряющее и даже поиронизировать над собой, но тут подняла глаза и увидела у двери черного хода рыжеволосую женщину из колледжа.

Это было так странно, но, с другой стороны, она будто ожидала ее увидеть, хотя рациональная часть ее разума застыла в ошеломленном молчании.

Женщина не постучала, она заглядывала в окно, закрываясь от света маленькой ладонью, и, когда их взгляды встретились, Лиз осознала, что, без сомнения, перед ней жена Джека Сандфи, Морвенна Пирс.

Лиз сидела очень тихо, будто каким-то чудом рассчитывала слиться воедино со стеной и стать невидимой, как хамелеон. Увидев, что рыжеволосая женщина перевела взгляд на стол, Лиз поняла, что столкновение неизбежно, и, не думая о последствиях, поднялась на ноги, обошла лужу воды, натекшей из морозильника, и отперла дверь черного хода.

Последовали несколько секунд полной тишины, в течение которых обе женщины стояли, одна на пороге, другая за порогом, и смотрели друг на друга. Незваная гостья Лиз была очень бледна; на ней был элегантный брючный костюм цвета полыни, подчеркивающий нежность кремово-белой кожи. Судя по всему, она одевалась очень тщательно: весь ее наряд, включая красивые коричневые кожаные туфли и сумку, свидетельствовал об изяществе и достатке. Она сделала шаг назад и замерла на месте.

— Здравствуйте, — проговорила Лиз спустя минуту, которая, казалось, длилась вечно. — Чем могу помочь? — Она изо всех сил старалась придать лицу бесстрастное выражение, скрыть обуревающее ее волнение за высокой плотной стеной безразличной вежливости.

Женщина оглядела ее с головы до ног, но ничего не сказала. Лиз продолжила:

— Если я могу чем-нибудь быть полезна…

— Ради бога, хватит, к чему разыгрывать эти идиотские шарады? — резко прервала ее женщина, глубоко затягиваясь сигаретой. Как ни странно, на ней были перчатки, подходившие по цвету к сумке и туфлям. Она тяжело вздохнула. — Нам обеим прекрасно известно, кто я такая и почему я здесь, — хотя она говорила ледяным тоном, голос у нее был очень высокий, почти как у маленькой девочки. — Я хочу знать, что у вас за отношения с Джеком Сандфи, и хочу, чтобы вы ответили мне немедленно.

Лиз отошла от двери, пытаясь побороть волнение и найти какой-нибудь способ обезоружить маленькую рыжеволосую женщину. Она жестом пригласила ее войти.

— Послушайте, это просто безумие. Тут не о чем говорить. Почему бы вам не зайти в дом. Садитесь, я поставлю чайник. О, пожалуйста, поосторожнее — пол мокрый. Еще не хватало вам поскользнуться…

Она несла какой-то бред.

Морвенна на мгновение заколебалась; было совершенно очевидно, что она ожидала всего, чего угодно, но уж точно не приглашения к столу. Она подняла бровь и сделала глубокий вдох, будто собралась заговорить, потом передумала и наконец шагнула в кухню, тихонько ступая по луже, в которой плавали странные предметы, принесенные растаявшим ледником: мокрый комок кошачьей шерсти, сморщенные листья помидор, крышка от молочной бутылки и длинная изогнутая полоска фольги от пластикового пакета. По краям лужи, словно плавучие льдины на темном скользком полу, валялись остатки содержимого холодильника.

— Вас затопило? — спросила Морвенна, усаживаясь за заваленный всякой всячиной кухонный стол.

— Холодильник размораживаю.

Морвенна кивнула, сняла перчатки из очень тонкой коричневой кожи и бросила их на стол. Лиз очень не нравилось, как эта женщина двигалась, и особенно не нравились эти перчатки. Во-первых, сейчас самая середина лета, кто летом носит кожаные перчатки? Во-вторых, зловеще съежившись на старом сосновом столе, эти перчатки были похожи на что-то мертвое, медленно разлагающееся.

Морвенна заговорила; Лиз заставила себя оторваться от двух кусочков сброшенной змеиной кожи.

— А мой сам размораживается, — сказала она. Лиз удивилась: меньше всего она ожидала, что Морвенна заведет светскую беседу. — Там есть какая-то кнопочка авторазморозки, мне продавец в магазине сказал. Хотя мне кажется, там должна загораться красная лампочка, вроде как предупреждать, что сейчас начнет размораживать. Я один раз вернулась из Норвича домой, так всю кладовку затопило. Мука промокла, и запах стоял отвратительный. Я сказала…

Морвенна остановилась и слегка покраснела. Обе женщины поняли, что перенервничали и непреднамеренно перегнули палку.

— Итак, — Морвенна собралась, распрямила плечи и вернулась к началу игры. — Джек Сандфи.

Лиз глубоко вздохнула.

— Джек Сандфи.

— Давайте сразу перейдем к делу, хорошо, мисс Чэпмен? Я пришла, чтобы поговорить о том, что у вас произошло с моим мужем. Вы не просветите меня по поводу ваших отношений?

Пока она говорила, Лиз взяла банку с кофе, стоявшую рядом с чайником, и Морвенна тихонько кивнула, хотя ни одна из них на самом деле не смотрела на кофе. Этот жест и кивок были полны ритуального смысла, и обе женщины это поняли; к тому же Лиз нашла чем занять руки, в то время как ее мозг лихорадочно соображал, что бы такое подходящее придумать.

Она сделала еще один глубокий вдох, пытаясь привести мысли в порядок. Все ее внимание и взгляд были прикованы к бледному и очень красивому лицу Морвенны. В тот момент, когда она увидела перчатки душителя, ей пришло в голову, что жена Джека задумала решить свои проблемы наиболее радикальным, насильственным способом.

Лиз вздрогнула. А что, если Морвенна уже прикончила Джека, и теперь приехала к ней, чтобы довершить свое грязное дело? Чем больше Лиз об этом думала, тем более вероятным казалось это предположение. Она взглянула на сумочку Морвенны, которая стояла на полу рядом с ее стулом — как раз на расстоянии удара ножа, и с большим трудом отогнала мысли о пистолетах, тесаках и другие кровавые картины, засевшие у нее в мозгу. Волосы на голове у нее зашевелились, и Лиз усилием воли подавила дрожь. Хуже всего было то, что Морвенна Пирс была очень даже похожа на человека, способного на убийство.