Сибилла чувствовала, что он придвинулся к ней, и знала, что должна отступить подальше, но, возможно, не сделала бы этого, даже если бы здание загорелось. Она чувствовала, что получила то, чего давно хотела. И она не желала останавливаться. Вдыхая его пряный аромат, она смаковала ощущение близости своего тела с его мягким бархатным костюмом, в то время как под тканью ощущались тугие твердые мускулы. Она чувствовала, что ее груди напряглись, как будто прикосновение к его телу сильно взволновало ее, а когда его правая рука осторожно потянулась к ее левой груди, она напряглась в незнакомом доселе чувстве ожидания. Когда же его нежность стала более смелой, она приняла ее.

Когда он это сделал, она заметила, что ни о чем другом не может думать, да ей этого и не хотелось. Она желала лишь получать удовольствие оттого, что он предлагал ей.

– Какое безобразное поведение!

Саймон, торопливо отстраняясь от нее, резко обернулся, а Сибилла, пораженная не меньше, глянула мимо него и увидела в открытом дверном проеме Томаса Колвилла. Столь поглощенная всем, чем они только что занимались вместе с Саймоном, она не услышала ни звяканья замка, ни звука открывающейся двери.

Саймон произнес своим обычным холодным голосом:

– На что, черт возьми, это похоже, Колвилл? Выйдите и закройте эту дверь. Вы, как я вижу, куда-то спешили...

– Я хочу знать то, что вы делали, Мюррей, – сказал Томас. – Не раз, начиная с момента вашего прибытия, вы интересовались моими делами, и когда вы так поспешно ушли из зала, мне захотелось узнать, куда же вы пошли. Я видел, как зал покинула леди Сибилла, и предположил, что вы могли бы последовать за ней.

– Независимо от того, что я делаю, вы не должны об этом беспокоиться. Или я обязан выставить вас собственноручно?

Томас лишь ухмыльнулся Сибилле, затем повернулся и вышел.

– Этот человек должен подумать о том черном позоре, которым покрыл себя, – пробормотала она, наблюдая, как Саймон отправился к выходу, чтобы закрыть дверь. – Он может сказать женщине, что она должна прикрыть себя, после того какой провел полчаса, всматриваясь в подол ее платья. И его противный брат точно такой же, как он!

Несмотря на свой гнев, Саймон почти смеялся нам тем, что она говорила, но при этом знал: то, что случилось, не было делом шуточным. На этот раз он запер дверь, установив крюк, и лишь после этого вернулся к ней.

– Сожалею, что я был не в состоянии сделать это прежде, миледи, – сказал он, – но что сделано, то сделано. Я знаю путь наверх отсюда, который устранит необходимость идти через зал.

– Я также знаю этот путь, – заявила она, – но я не буду скрываться, сэр. Он не видел ничего, кроме поцелуя, и он никогда не посмеет...

– Он сделал то, что сделал, миледи, так же, как и мы сделали. И если выдумаете, что он будет держать язык за .чубами...

– Я думаю, Файф не может любить людей, сплетничающих столько, сколько это делает Изабелла!

– Он не любит сплетню только тогда, когда она сложена о нем, – пояснил Саймон. – Иначе же он использует ее в своих нуждах. Колвилл, конечно, будет помнить о том, что он увидел, и, вероятно, скажет также другим. Он запросто может представить все в уродливом свете вашему отцу, а ваш отец будет настаивать на том, чтобы мы поженились.

Она нахмурилась:

– Теперь вы снова упоминаете о браке?

– Не говорите под властью ярости, – сказал он. – Независимо оттого, что наплетет этот негодяй, подумайте о том, что вы красивая женщина с прекрасными душевными качествами и знаниями, и вам не должно быть дела до гнусной молвы или клеветы. А если этот рассказ достигнет ушей вашего отца, то он будет реагировать точно так, как я сказал.

– Будь что будет, сэр, но выходить замуж по принуждению я не стану. И я не хочу брать на себя вину за будущие неприятности, как будто у меня есть что скрывать. Я хочу вернуться в зал. Вы можете сопроводить меня назад к другим или остаться здесь, как вам будет угодно.

Он искал в ее реплике любой признак того, что она поняла причину, по которой им следовало бы пожениться, но не нашел ни одного. Соблазненный, он желал лишь того, чтобы перебросить ее через плечо и отнести в палаты Изабеллы, хотя понимал, что, поддавшись этому импульсу, он только усугубит подлую сплетню, которой хотел избежать. Шанс на то, что он мог найти пустые запасные проходы и коридоры и пройти по ним, не встречая людей, был маленьким.

Поэтому он сказал:

– Я думаю, что Колвилл вряд ли скажет об этом сразу. Если он это и сделает, то явно не будет кричать про это с возвышения на весь зал. Я посоветовал бы вам не задерживаться перед уходом в свою комнату.

– Я предполагаю, что вы не сможете приказать ему хранить молчание или как-то принудить к этому?

– Он не послушал бы меня, – ответил Саймон. – Действительно, Колвилл не испытывает никакой любви ни к кому из нас и нанесет нам любой вред, какой только сможет. Он долго конкурировал со мной за влияние Файфа и в течение прошлых восьми месяцев перетянул его к себе. И он преуспевал, пока его невеста не убежала. Я гарантирую, что он терпит мое пребывание здесь до тех пор, пока не случится следующая неудача. Он захочет ввести меня в заблуждение.

Сибилла могла легко поверить в то, что оба Колвилла склонны к распространению ложных слухов о них. Но она думала, что Саймон был не прав в самой причине, что двигала Томасом.

– Ни одно из всего этого не является вашей виной, – сказала она. – Вы не обижали его. Прежде чем он ушел, он ухмыльнулся мне, как будто уже одержал победу. Я смогла почувствовать его вражду.

– Возможно, вы правы, – сказал Саймон, – но все же единственное, что имеет значение, – это то, что случилось теперь. Так что если вы действительно хотите вернуться в зал, мы должны сделать это как можно скорее.

Она кивнула, благодарная, что он пойдет с ней. Чем больше она думала об ухмылке Колвилла, тем меньше хотела возвращаться туда одна.

Она внимательно посмотрела на него.

– Что? – поинтересовался он.

– Я только подумала, – сказала она, – как я рада, что сумела поразить Эдварда Колвилла. Я не раз говорила себе о том, что не должна этого делать, но теперь я рада.

Он засмеялся и, обхватив рукой ее талию, притянул к себе.

– Я тоже рад, что вы сделали это, миледи. Мне хотелось убить Томаса Колвилла сегодня вечером. Чувство было таким сильным, что я побоялся приблизиться к нему, чтобы этого не случилось.

Когда они вошли в большой зал, у нее было чувство, что все смотрят именно на нее в этом обширном помещении. Взгляд взлетел к Файфу, который по-прежнему сидел на возвышении за столом. Он смотрел на нее, и Томас был около него, там, где прежде находился Саймон. Когда они нашли других, леди Мюррей сказала:

– А я уже собиралась послать кого-нибудь, чтобы искать вас, Сибилла. Как это вы оказались с Саймоном?