Фюрер коротко кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.

Глизе 581-g. 12:40 с момента высадки

Пробуждение было таким же молниеносным. Как по щелчку.

Александр проснулся в воздухе. Что-то опутало запястья и лодыжки и резко вздернуло вверх, перехватывая, поворачивая в вертикальное положение.

На понимание происходящего ушла секунда.

Он болтался в воздухе возле ствола дерева. Крепкие щупальца держали его теперь подмышки, обхватывали за талию. Еще несколько конечностей вцепились в ствол. Одного взгляда в глаза держащего его существа, оказалось достаточным для узнавания.

Это был его Осьминог.

Щупальца дико напряглись, Александр чувствовал, что мышцы Осьминога наливаются свинцом, каменеют. Контакта не было, никто не трогал его голову, но он почти услышал грозное:

«Опасность!»

Еще секунду висел, словно тряпичная кукла перед физиономией с огромными тоскливыми глазами. Затем одно из щупалец отклеилось от талии и скользнуло на затылок.

«Переместиться на дерево. Удерживать трудно. Возможность уронить. Нельзя упасть», — хаотично защелкало в голове.

Не вдаваясь в подробности, Александр схватился рукой, как за перила, за конечность головоногого. Другое щупальце скользнуло под ногу, подтолкнуло.

Погребняк почувствовал себя, как в детстве, за городом, когда приятель подсаживал, чтобы перелезть через соседский забор. Тогда в этом было что-то запретно-хулиганское и маняще-приключенческое, хотя зачем они лезли через чужой забор он, хоть убей, не помнил.

Осьминог на ощупь оказался теплым и бархатным, как лысая кошка. Породу Александр вспомнить не смог.

Под плюшевой шкурой перекатывались тугие мышцы. Силища у Осьминога была невероятная, но не безграничная.

Александр рукой дотянулся до ствола. Под ноги толкнуло. Он вцепился в дерево, обхватил его всеми четырьмя конечностями. Снизу чувствовалось тепло чужого тела. Секунду, две. Потом ощущение пропало.

В сторону метнулась массивная тень. Осьминог отстрелил в ствол напротив, молниеносно развернулся и сиганул обратно. Завис, вцепившись в дерево прямо над головой Александра.

Ствол дрогнул, на голову посыпалась мелкая древесная труха. На макушку снова легло щупальце.

«Опасность. Вниз нельзя. Ждать».

Погребняк опомнился впервые с момента пробуждения. Облизнул губы, сплюнул горькую, налипшую труху.

— Что случилось? — поморщился он брезгливо.

Во рту стояла горечь, стало ясно: кора местных деревьев не съедобна.

Образ пришел смутный. Дрожащая земля, яркое ощущение опасности. Но ясной картинки не получилось.

«Нет понимания», — огорчился Осьминог.

— Да понял я, — без особой радости откликнулся Александр. — Трандец там какой-то идет.

Ответа не пришло. Дерево снова начало вибрировать. Контакт оборвался. На мгновение показалось, что Осьминог опять куда-то упрыгал. Но существо сидело на прежнем месте. А вибрация нарастала.

Погребняк покосился на головоногого. Тот коротко щелкнул щупальцами. Огромные черные глазища неотрывно смотрели вниз, на землю. Александр проследил направление.

Вибрировало не дерево. Дрожала земля, вспучиваясь и опускаясь, словно где-то под верхним слоем грунта, пробуравливался сквозь ее толщи гигантский крот. Наружу неведомая землеройка не вылезала, просто ползла где-то там под землей, ползла, судя по всему, мимо.

Дрожь возросла до максимума. Почва взбугрилась совсем рядом с деревом. На мгновение землеройка застыла. Или это только показалось? Так или иначе, бугор двинулся дальше, продолжая вздыбливать грунт, отдаляясь.

Руки и ноги устали, мышцы начинали ныть. Тело затекло от неудобной позы.

Вибрация пошла на убыль, пока совсем не прекратилась.

Александр скосил взгляд наверх. Макушку тронуло щупальце.

«Вниз нельзя. Сидеть. Ждать».

— Эта штука уже ушла, — предположил Александр, прислушиваясь.

«Еще нет. Слышит далеко. Ждать».

Александр вслушался, но вибрации не было. Совсем, как не старался ее себе придумать. Так прошло еще какое-то время, пока, наконец, в голове не возникло спокойное:

«Всё».

А следом на землю по дуге спикировал Осьминог. Шлепнулся, распрямился.

Сколько они просидели на дереве, Погребняк не знал. Он собрался было вниз, но ноги дрожали, а руки плохо слушались. Так что спуск оказался более проблематичным, чем он предполагал.

Осьминог ждал, бодро пощелкивая. Стоило только Александру ступить на землю, как головоногий бросился к нему. Щупальце потянулось к макушке уже без попытки спросить разрешения.

— Кто это был? — поинтересовался Александр прежде, чем Осьминог успел что-то сказать.

Снова пришел мутный образ, не имеющий определения.

«Охотится, — добавился новый образ. — Может уничтожить тело, если не спрятаться. Мог уничтожить твое тело, если бы я не найти тебя».

— Значит, ты меня спас?

«Спас. Нельзя спать здесь на земле. Опасно».

— Спасибо, — поблагодарил Погребняк искренне. — А ты стал лучше говорить.

«Нет, — ответил Осьминог категорично. — Я не говорю. Я передаю сигнал. Твоя голова переводит на твой язык. Не я лучше говорить. Это неправильно. Правильно: ты лучше понимать».

Александр запнулся и посмотрел на головоногого. Мысли запрыгали в другом направлении. Да, конечно, Осьминог его спас, но… В памяти пронесся реликтовый лес, стадо существ со щупальцами. Сухая констатация: «Уходи!» Мысли, чувства… Зачем все это? На кой вообще Осьминогу его спасать?

«Потому что ты…»

На ум пришло сразу несколько не связанных между собой слов. Пророк, бог, дитя неба, спаситель. Хотя то, что говорил Осьминог, звучало иначе. Полнее и многограннее, что ли, чем все определения вместе взятые.

«Страсть к определениям вас погубит, — вздохнуло существо. — Вы придумать определение. Сделать его жестким. У вас это не получается. Вы жаждите дополнять, уточнять. Итог: путаетесь в словах. Есть вещи, не нужные определять. Нужные понимать».

Существо не занималось морализаторством, просто делилось наблюдениями. Погребняк уловил это, а следом поймал себя на другой мысли, от которой стало зябко и неуютно: он не сказал ни слова! Вообще. Молчал все время, только размышлял про себя. Но Осьминог каким-то образом вступил с ним в диалог. Значит, эта зараза все-таки читает мысли! Значит, существо знало о нем больше, чем могло показаться. Слышало его мысли, ковырялось у него в мозгах. А сам он ничего не знал про Осьминога.

Забравшись к человеку в голову, им легко манипулировать. Вот, например, чудесное спасение. Может, и угрозы никакой не было, просто головоногий решил сыграть на его чувствах и устроил маленький спектакль. Спас его, чтобы втереться в доверие. Александр мог бы такое провернуть для дела.