Илье в свете луны хорошо был виден весь Транс с торчащим из плеча шестом, но, несмотря на то, что с виду он казался разъяренным, его лицо было невозмутимо: тот же, что и раньше, отсутствующий взгляд, те же каменные черты, в нем не было ни ненависти, ни вражды, но не было и сострадания, любви… И напротив – человек, которого Транс поднял над головой, орал в диком предсмертном ужасе, и страшным было его перекошенное мукой лицо…

Все это промелькнуло перед Ильей лишь на какое-то мгновение. В следующую секунду Транс с огромной силой грянул тело несчастного на пики могильной оградки.

Оградка эта оказалась на расстоянии полуметра от изумленного Ильи. Он видел, как тело попрыгунчика боком хрустко насадилось на чугунные острия решетки. Изо рта его плеснуло густой кровью, тело судорожно дернулось, потом дернулось снова, снова… и вдруг резко обвисло. Мертвец чуть не касался рукой стоявшего за деревом Ильи. Он еще несколько мгновений смотрел, не в силах отвести глаз. Но чей-то предсмертный стон отвлек его от этого жуткого зрелища.

Бой продолжался. Чуди удалось с наименьшими потерями отступить в глубь кладбища и уйти по своим тайным ходам под землю, пока попрыгунчиков отвлек вовремя вмешавшийся Транс. Кое-где в глубине кладбища бойко шныряли огоньки фонарей. Там попрыгунчики выискивали отбившихся от племени чудиков. Основное сражение разыгралось здесь.

Транс метался, как разъяренный бык на родео. Подхватив где-то с земли большой каменный крест, размахивая им, он старался задеть кого-нибудь из попрыгунчиков, перелетающих с памятника на памятник, с ограды на ограду перед самым его носом. Они бесстрашно сигали вокруг него, слепя его светом фонариков. Это напоминало какую-то веселую игру наподобие жмурок. Здесь было гоже интересно, но не так весело. Ведь каждый удар каменного креста мог запросто раздробить череп или другую кость любому из попрыгунчиков. Транс бил направо и налево, руша надгробные памятники, разбивая деревянные скамейки… громя все на своем пути. Но ловким попрыгунчикам удавалось уворачиваться от ударов смертоносного оружия. В свою очередь, оказавшись в удобном положении, они не упускали случай ткнуть разбушевавшегося Транса выдвижным острием своих шестов: кто – в грудь, кто – в спину. Но все эти уколы не причиняли Трансу никакого вреда.

– Его не убьешь! – покрывая грохот и шум боя, прокричал Амвросий. – Он уже мертвый! Заманивайте его в склеп!

Попрыгунчики постепенно стали смещать свой круг в сторону склепа, в котором чудь держала пленников. Вокруг склепа тем временем шла работа. Освещая его фонариками, другие попрыгунчики, не принимавшие участия в смертельной игре, что-то делали с корпусом склепа, должно быть, укрепляя его.

– Илья, ты позвонил моей маме? – вдруг услышал Илья чей-то голос. Он вздрогнул, резко повернул голову. Рядом с ним стоял небритый человек с припухшим лицом в больничной пижаме. – Тогда почему она не приходит? – продолжал он, не дождавшись от Ильи ответа. – Ведь я так люблю яблоки. Где мои яблоки?

Илья при свете луны смотрел в лицо незнакомца и никак не мог понять, что ему нужно. Но тут дикий, полный ужаса вопль отвлек его от соседа. Повернувшись на крик, Илья увидел летящего над кладбищем человека. Беспорядочно бултыхая в воздухе конечностями, он летел, запущенный в воздух могучими руками Транса. Видно, еще один попрыгунчик попался ему под горячую руку. Но этому повезло значительно больше. Шлепнувшись на землю между могилами, он, скуля, заполз за гранитный постамент и затих.

В это время попрыгунчики заманивали тупоумного Транса в склеп. Их слаженные, продуманные действия под предводительством Амвросия увенчались успехом. Транс оказался в ловушке. Дверь за ним захлопнули. Было слышно, как он бушевал гам, стуча в стены. Но скорее он разбился бы в лепешку, чем разрушил стены склепа – постройка была дореволюционная, а тогда умели строить. Склеп действительно был выстроен на удивление прочным, словно строители боялись, как бы покойники не разбежались по кладбищу. Дверь тут же заперли на засов, подперли бревном.

– Почему мама не принесла мне яблоки и сигареты, – вдруг раздалось рядом с Ильей. – Ума не приложу.

Илья совершенно позабыл о стоящем рядом с ним человеке и снова, вздрогнув, повернул к нему лицо.

– Чья мама? – спросил он, не понимая.

– Ну моя, моя мама. Ты ей позвонил или нет?

– Петр?! Господи, ты-то здесь откуда? – Только сейчас Илья признал человека из психиатрической клиники, который помог ему когда-то бежать. – Ведь ты в первой палате лежал. Бригадиром мечтал стать… – вслух вспоминал Илья. – Почему ты здесь?

– Эхе-хе-хе-хе-хе, меня Чукча-сволочь продал. Эти длинные пришли, меня взять хотели. Говорили, что меня кто-то выбрал. Ну Чукча и продал. Но Петра нельзя продать.

Сумасшедший из психушки был с виду совершенно спокоен, несмотря на грозившую ему совсем недавно смертельную опасность, чего нельзя было сказать об Илье, глядящем на человека безумными глазами. И если бы свежего человека, по случайности проходившего мимо, спросили: «Кто из этих людей несколько часов назад недорого куплен в дурдоме?» – то любой прохожий, не задумываясь, указал бы на Илью.

Все-таки чем-то их там таким лечат, что выглядят они значительно нормальнее нормальных.

– Мы победили, братья! Пусть враг рода человеческого знает, что Воины Господа стоят на защите Божьего закона.

Амвросий стоял у склепа, в котором продолжал бушевать Транс, в одной руке у него был меч, в другой – шест.

– Да славится имя Господа! – вдруг воскликнул Амвросий, потрясая в воздухе мечом. – Саркофаг в наших руках, братья!

Воины, стоявшие вокруг него, расступились, открывая саркофаг.

– Ура! – поддержало его несколько десятков голосов.

– Теперь мы истолчем его и положим конец страшным человеческим жертвоприношениям. Господь с нами, братья!!

– Ура! – снова подхватили они. Но радостные возгласы потихоньку улеглись, когда все увидели то, что лежало на саркофаге.

Десяток фонариков освещали поблескивавший от крови каменный саркофаг, на нем, раскинув руки, лежала девушка. Волосы ее рассыпались, голубые глаза бессмысленно и остекленело уставились в небо. Неподвижное лицо ее казалось прекрасным, из оголенной груди торчала рукоять ножа.

Это зрелище смерти ужаснуло многих – все молча глядели на прекрасную мертвую девушку.

– Мы похороним сестру по христианскому обычаю, – сказал Амвросий с печалью в голосе. – И будем молиться за нее.

Амвросий перекрестился, за ним перекрестились и все попрыгунчики.

– Снимите сестру, – приказал Амвросий.

Двое воинов направились к саркофагу. Но тут произошло нечто неожиданное. Как только они подошли к саркофагу и протянули к нему руки, саркофаг вдруг содрогнулся, словно кто-то могучий дернулся внутри него. Попрыгунчики отскочили в сторону, и сделали это вовремя, потому что в следующий момент весь саркофаг вместе с лежащей на нем мертвой девушкой с ужасающим грохотом ушел под землю.