Мысли начальства так же неисповедимы, как и пути Господни. После того, как Фёдор Артурыч наглядно и убедительно объяснил городскому начальству, кто теперь будет, как говорят англичане, make the rules (кое-что было слышно даже через закрытую дверь), мы возвращаемся в штаб-квартиру, но вместо сулящего массу приятных ощущений вояжа на пару с Бойко в Таврический дворец за главными злодеями генерал отправляет меня в дважды родное Павловское училище.

– Денис Анатольевич, на полицию надежды никакой. Разбежались, попрятались, за шкуру свою трясутся.

– Было бы странно, если бы после всего, что с ними учинили господа революционеры, городовые явились бы за дальнейшими указаниями по несению службы. Слишком многого хотите от унтеров-отставников, ваше высокопревосходительство.

– Вот я и принял решение привлечь юнкеров к патрулированию улиц. Но народ они своеобразный, и исполнять полицейские функции согласятся не все. Тем более – с применением при необходимости оружия. Посему мною во все училища направляются авторитетные офицеры для разъяснения, в чём именно сейчас заключается их долг перед Отчизной. Говорю «высоким штилем» для того, чтобы вы сами прониклись, господин капитан. И, само собой, вы следуете в Павловское училище. Генерала Вальберга я уже известил.

– Так быстро? Не иначе – голубиной почтой?

– Денис Анатольевич, не надо ёрничать. Телефонная станция уже в наших руках. Я понимаю, что отнимаю работу по профилю и посылаю «к детишкам в песочницу» по вашему же выражению. Но для павлонов вы – авторитет непререкаемый, и сможете объяснить им всё куда лучше, чем кто-либо другой.

– А кто будет обеспечивать безопасность Валерия Антоновича и вывозить этих уродов?

– Ваши же «призраки», только на этот раз без личного участия командира. Плюс – команда Потапова. И Бессонов обещал помочь…

Поэтому я снова на Большой Спасской, в знаменитой «Бастилии», точнее – внутри её, на плацу, где построен училищный батальон. Низкое серое небо, редкий снежок, невесомо ложащийся на брусчатку, папахи, алые погоны с вензелем «ПI». Шеренги, построенные опять-таки буквой «П», замерли, словно статуи – строевая выучка павловских юнкеров общеизвестна.

Вперёд меня, прихрамывая и опираясь на трость, выходит батальонный командир полковник Булюбаш. Похожий на цыгана, с огромной чёрной бородой. Живая легенда и образец для подражания всех будущих офицеров. Выждав паузу, он командует «Вольно» и обращается к почти не шелохнувшемуся строю:

– Довожу до сведения господ юнкеров, что с девяти часов утра в командование Петроградским военным округом вступил его высокопревосходительство генерал от кавалерии Келлер. От его имени в училище прибыл капитан Гуров-Томский…

Еле слышный шёпот-шелест проносится по задним шеренгам при этом известии.

– …Но прежде чем господин капитан объявит вам о цели своего прибытия, я хочу задать один вопрос… Вот стоите вы тут все образованные, из студентов, а кто из вас скажет, зачем вы сюда пришли? Зачем вы пришли в училище?

Звенящая тишина наконец-то разбивается выкриком:

– Чтобы Родину защищать!

– Неверно! – Полковник по-прежнему ждёт ответа.

– …Чтобы не допустить германцев на нашу землю!

– Неверно!..

– Чтобы разбить супостата!

– Неверно!..

Юнкера отвечают всё медленнее и неувереннее, а Булюбаш твердит только одно:

– Неверно!..

Наконец повисает пауза. И тогда полковник, кидая на меня многозначительный взгляд, отвечает батальону сам:

– Вы пришли сюда затем, чтобы стать офицерами!

Теперь – мой выход. Теперь мне их уговаривать и убеждать вопреки испокон веков сложившейся идиотской привычке не считать жандармов и полицейских за людей, что это не так и что для исполнения именно их работы сейчас позарез нужны добровольцы…

– Господа юнкера! Мои боевые товарищи! Я обращаюсь к вам так не только из-за того, что мы имеем честь носить погоны Русской императорской армии, но ещё и потому, что все мы – павловцы. Каждый из нас спустя много лет, если не погибнет в боях, с гордостью будет вспоминать эти стены, в которых ковалась гордость офицерского корпуса России.

Вы уже приняли присягу и обязались в верной и беспорочной службе нашему государю, а через него – всей земле русской! Пройдёт три месяца, и вы, надев офицерские погоны, уйдёте защищать Отчизну! Но враги бывают не только внешние, но и внутренние, и неизвестно, кто из них опасней! Тот же генералиссимус Суворов помимо того, что турок и французов бил, ещё и порядок в Польше наводил, и Пугачёва по степям гонял. На фронте всё ясно: ты – здесь, германец – там! Здесь, в тылу, понять, кто есть кто, сложнее, и потому внутренний враг опасней!..

Генерал Драгомиров как-то сказал: «Офицер должен быть смирен и безобиден, как овечка, но малейшее посягательство на оскорбление его действием должно вызывать с его стороны возмездие оружием мгновенное, рефлекторное!» А если подло ударят в спину?! Знаете, сколько офицеров погибло во время волнений девятьсот пятого года?! В том же Царстве Польском за те два года – почти восемьсот убитых и столько же раненых!.. Да!.. И жандармских, и полицейских в том числе! Но они тоже принимали присягу и тоже были русскими офицерами! И сейчас они в первую очередь стали жертвами бунтовщиков!.. Да и не только они! Все читали в газетах, как в прошлом месяце на Крестовском острове средь бела дня на адмирала Григоровича напали?

Или напомнить вам позавчерашние события? Как двое ваших товарищей против пятерых ряженых студентами уродов вышли, за барышню-курсистку вступились и штыками от ножей отмахивались? На их счастье, мимо штабс-капитан Никитский, ваш курсовой офицер, проезжал, разогнал из нагана эту сволочь! – Пользуюсь только что полученной от генерала Вальберга информацией. Правильный дядька, сказал, что если бы не распоряжение Келлера, сам бы вывел ребят порядок в окрестностях наводить. А там бы и Владимирское училище подтянулось…

– А если б не повезло, что тогда? Погоны бы посрывали?.. Штыки отобрали?.. На колени поставили?.. Морды бы набили или нож под рёбра сунули?..

Я прислан сюда генералом Келлером, которого никто не может упрекнуть в пренебрежении офицерской честью, и, когда в девятьсот шестом против него стоял враг внутренний, он не колебался и не усомнился, что замарает свою честь! Так вот, генерал Келлер просит вас, юнкеров, помочь в наведении порядка на улицах! Полиции нет, бунтовщики уже захватили одну из тюрем и выпустили всех уголовников!.. Убийц!.. Грабителей!.. Насильников!.. Бандитов!.. Уже разграблено несколько винных складов и почти все охотничьи магазины!..

Каждый из вас может, конечно, отказаться, заявив, что не пристало ему выполнять обязанности городовых! Но, прежде чем сделать это, подумайте! Вся эта пьяная сволота сейчас спокойно гуляет по улицам, врывается в дома, делает там, что хочет!.. Не попадётся ли им на пути ваша мать, сестра, младший брат, друг, знакомая барышня?! Не будете ли потом корить себя за то, что могли им помочь, остановив этих тварей, но не сделали этого, прикрывшись надуманным чистоплюйством?!