– Спасибо, Санта. – Мальчик по-прежнему выглядел немного оцепеневшим и ослепленным.

– Пожалуйста, – ответил Обедиа. – И не забывай вести себя хорошо. Во имя Господа. – Затем последовала пауза. Белые брови Обедиа изобразили дугу, и во взгляде отразилась мудрость. – Браэн, ты знаешь, что это значит?

Мальчик прикусил нижнюю губу и затем произнес с сожалением:

– Я не уверен.

– Я имею в виду, – Обедиа снова нагнулся к мальчику, – ты должен быть хорошим не потому, что кто-то даст тебе за это игрушку или позволит не ложиться спать. Ты должен быть хорошим, потому что это правильно.

Мальчик озабоченно сморщил лоб:

– Но я ведь ребенок. Как я узнаю, что правильно?

– Узнаешь, – заверил его Обедиа, а затем дотронулся до его груди: – Прямо здесь. Сердцем мы чувствуем, когда поступаем плохо, а когда хорошо. Ведь так?

Браэн опустил голову, и в этом жесте было что-то виноватое.

– Да, – вздохнул он.

– Я так и думал. – Мягко улыбаясь, Обедиа выпрямился. – И не забывай. Ты должен быть хорошим во имя Господа.

– Я буду, – пообещал Браэн, и в зале послышались возгласы одобрения.

– Спасибо, Санта. – Энтони Барнс улыбнулся.

Ободренный словами отца, Браэн эхом повторил:

– Да, спасибо, Санта. – Когда родители стали его уводить, он оглянулся еще раз. – Передай от меня привет Рудольфу, Санта! И Дашеру, и Дансеру, и Прансеру, и Блитсену и всем остальным оленям!

– Передам, – пообещал ему Обедиа и помахал на прощание рукой. Затем занял свое место и опять засмеялся.

Такер отодвинул от стола стул и сел поближе к Джоселин.

– Обедиа, если ты когда-нибудь решишь сменить род занятий, то из тебя получится превосходный Санта-Клаус, – заметил он, открывая перед собой меню и улыбаясь.

Обедиа усмехнулся:

– Я приму это к сведению.

– Но это правда! – улыбаясь, подтвердила Джоселин. – В том, что ты Санта-Клаус, ты смог убедить не только Браэна! Даже его родители тебе поверили! Более того, весь этот ресторан наполнился рождественским настроением! – Она сама все еще ощущала его внутри себя. – Это было видно в каждом взгляде окружающих!

– Рождественское настроение, – повторил задумчиво Обедиа. – Мы часто слышим эту фразу. – Он замолчал и вопросительно посмотрел на сидящую перед ним пару: – Как вы думаете, что она означает?

Такер сказал: «Счастье», Джоселин – «Радость!».

– Оба этих слова означают, что человек переполнен теплыми и замечательными чувствами, – заключил Обедиа, одобрительно кивнув, и перешел к детальному разъяснению: – Вы радуетесь не только за себя, но и за других людей, радуетесь жизни и всему миру в целом. В эти моменты вы ощущаете некую внутреннюю удовлетворенность.

– Мир на планете, доброжелательность ко всем людям, – пробормотал Такер, улыбаясь сам себе.

– Да. И вы следовали моей идее. – Обедиа улыбнулся еще шире, выражая одобрение. – Мир и радость. Радость и мир. Независимо от порядка перечисления одно автоматически следует за другим. И вдобавок ко всему, – в его глазах снова отразились мудрость и знание, – в Священном Писании Иисус говорит: «Я пришел, чтобы вы могли жить и наслаждаться жизнью». Он ведь не сказал, что Он пришел, и, следовательно, вы можете жить и думать о завтрашнем дне и переживать за вчерашний. Я вспомнил эпиграмму, которую однажды услышал: «Вчерашний день – история, завтрашний – загадка, а сегодняшний – подарок», именно он наша настоящая жизнь.

– Это верно, – задумчиво произнесла Джоселин. – Беда большинства из нас заключается как раз в том, что мы не умеем наслаждаться настоящим моментом.

– Тогда давайте договоримся получать удовольствие от каждого момента, – предложил Такер и подтолкнул Джоселин локтем: – Что вы закажете на ужин?

– Не знаю. А что здесь готовят вкусно? – Она открыла меню.

– Все!

– Да, это гораздо сужает выбор. – Джоселин мило улыбнулась.

Пока они обсуждали меню, перелистывая страницы вперед и назад, к ним подошел официант, чтобы принять заказ на напитки. Когда он принес напитки, все, наконец, сделали свой выбор: жареный цыпленок для Джоселин, говядина, запеченная в горшочке, для Такера и котлеты из свинины для Обедиа. Такер и Обедиа также заказали себе по овощному салату, а Джоселин предпочла суп из черных бобов.

Такер смотрел, как она зачерпнула первую ложку. Когда же она зачерпнула вторую, он с завистью вздохнул:

– Я никогда не умел этого делать.

– Делать что? – не поняла Джоселин.

– Есть суп. – Он кивнул в сторону ее тарелки. – Моя мама всегда говорила, что суп должен быть виден, но не слышен. Сколько раз я пытался есть его тихо, но все равно хлюпал!

– И я хлюпаю, если он очень горячий, – поведала Джоселин и равнодушно посмотрела на пару, которая прошла к свободному столику. Но вдруг ее пробила дрожь, когда она узнала Мод Фарнсворс и ее мужа, спокойного и непреклонного судью Дэвиса Осгуда Фарнсворса.

Ее первой реакцией было спрятаться под стол. Это желание стало еще сильней, когда Мод села прямо напротив Джоселин.

– Что-нибудь не так? – спросил Обедиа и внимательно посмотрел на нее.

– Нет! – мгновенно вырвалось у нее, и она тут же попыталась загладить эту поспешность. – Я просто задумалась над… – Она никак не могла придумать спасительной темы. Но, в конце концов, что могло быть безопаснее, чем Санта-Клаус? – Над всем тем, что вы сказали о Санте-Клаусе..

– Ну, надо же! – Такер смотрел нежным, удивленным взглядом. – Я думал о том же самом.

– Правда? – Джоселин почти задрожала от облегчения. Она тут же попыталась привлечь его к беседе на эту тему и отвлечь от себя внимание: – Что вас напрягает?

– Я не уверен, что слово «напрягает» правильное слово, но… – Такер помолчал, задумчиво сморщил лоб и продолжил: – Я помню, что вы рассказывали нам о святом Николае, Обедиа. Но с трудом понимаю, как мы перескочили от Санты к Богу. Хотя вы делаете это без особых усилий. – Как всегда, Такер говорил, широко размахивая руками.

– Наверное, вы спросите, почему легенда о Санта-Клаусе живет на протяжении пятнадцати веков? – произнес Обедиа вместе ответа.

– Это хороший вопрос, – одобрил Такер, нахмурившись еще сильнее. – Не уверен, что что-нибудь слышал об этом.

– Тогда, может быть, вам лучше спросить у себя, кто помогает выжить этой легенде? – Мягкая интонация Обедиа выражала его мудрость. Мудрость светилась в его глазах, словно теплый, яркий свет в темноте.

– Вы правы, – признал Такер, опустив вилку в салат. – Дети знают только то, что им рассказывают их родители. Это означает, что именно родители сделали легенду о Санта-Клаусе бессмертной. Но не только родители, – добавил он, – взрослые вообще!