Хорошо, что Милли меня предупредила. Видимо, помахав рукой, леди Мэри сотворила какое-то заклинание. Я и сам не заметил, как встал рядом со столиком по стойке «смирно», а дверь в коридор оказалась где-то в далекой дали. Леди Мэри еще раз помахала рукой. На этот раз я почувствовал, будто голову мне стиснул какой-то обруч – настолько тугой, что в руках и ногах почему-то стало покалывать. Я пытался его скинуть, но не мог.

– Зачем вы это делаете? – спросил я.

– Потому что я хочу знать, во что тут вляпалась, – ответствовала она. – И ты мне сейчас все расскажешь. Что ты думаешь про графа Роберта?

– Он вроде как симпатичный, но я его почти не знаю, – сказал я. К этому времени я уже пыхтел и обливался потом. Обруч давил на голову все сильнее. – Снимите, пожалуйста, – попросил я.

– Нет. Граф Роберт пользуется волшебством? – спросила леди Мэри.

– Понятия не имею. Вряд ли, – ответил я. – Ну пожалуйста!

– Но кто-то здесь пользуется, – сказала она. – Кто-то пользуется волшебством, чтобы постоянно все менять. Зачем?

– Деньги зарабатывает, – ответил я помимо своей воли.

– Кто? – выпалила леди Мэри.

Я подумал про Кристофера, про то, как он нажал на ту кнопку. Подумал про мистера Амоса. Подумал, что голова у меня того и гляди лопнет. И все же я твердо знал, что ничего не скажу этой жуткой девице.

– Я… я совсем не разбираюсь в волшебстве, – сказал я.

– Вздор, – отрубила леди Мэри. – У тебя такой талантище – только держись. В последний раз спрашиваю: кто?

– Никто не учил меня волшебству, – попытался я вывернуться. И подумал, что голова сейчас просто расколется, как яйцо. – Я не могу вам ничего сказать, потому что не знаю!

Леди Мэри сердито поджала губы и пробормотала:

– Почему никто из них ничего не знает? Бред какой-то! – После чего снова посмотрела на меня и осведомилась: – А что ты думаешь о графине?

– Просто жуть, – сказал я. Стало легче – хоть что-то я сумел ей сказать честно.

Леди Мэри улыбнулась – правда, улыбка вышла довольно людоедская.

– Все это говорят, – заметила она. – Видимо, так оно и есть. Значит, первым делом придется от нее избавиться. А теперь скажи…

Тут приключился очередной сдвиг. Вот уж никогда бы не подумал, что обрадуюсь сдвигу! Обруч на голове лопнул – дзинь! – точно резинка, которую слишком сильно растянули. Я немножко покачался – в руки и ноги впивались тысячи иголок, перед глазами все плыло, – но успел заметить, что графин со стаканами превратился в чайник, элегантную чашку на блюдце и тарелку засахаренного печенья.

Я посмотрел на леди Мэри. У нее вид был такой, будто оборванный конец этой самой резинки вмазал ей прямо по физиономии – она моргала огромными глазами и ловила ртом воздух.

– Приятного вам чаепития, миледи, – сказал я. Повернулся и побежал.

В лифте мне было жуть как худо. Иголки больше не кололи, но чувствовал я себя совершенно несчастным. Нет сомнений, что, едва выйдя за графа Роберта, леди Мэри приберет Столлери к рукам – а может, даже и раньше. Меня она сразу же уволит – я ведь теперь знаю, какая она на самом деле. Что я тогда стану делать, я не имел ни малейшего понятия. Спрашивать у Антеи бессмысленно – ей придется еще хуже моего. А Кристофера и вовсе нет, не спросишь.

У Кристофера было одно замечательное свойство. Он никогда не считал ситуацию безнадежной. Если что-то шло не так, он отпускал одну из своих дурацких шуточек, а потом придумывал какой-нибудь выход. Мне сейчас очень нужен был какой-нибудь выход. Я подошел к лифту и на всякий случай поехал наверх – вдруг после этого сдвига Кристофер вернулся. Но в нашей комнате было пусто. Я посмотрел на галстук Кристофера, все еще висевший на ручке, и мне сделалось так одиноко, что я даже подумал: может, дядя Альфред все-таки прав относительно моего Злого Рока. Вечно у меня все наперекосяк.

В средней зале в тот вечер было не протолкнуться. Мистера Смайзерса и многих горничных с верхнего этажа прислали ужинать с актерами, потому верхняя зала была забита лакеями и горничными гостей. Но тем, понятное дело, полагалось сначала одеть своих хозяев, так что ужинать им предстояло позднее. А перед тем миссис Балдок устроила для них в покое домоправительницы коктейль. Так что Полли, Фэй, Милли и остальным девушкам пришлось наскоро проглотить по кусочку и мчаться к миссис Балдок, чтобы обслуживать ее гостей. Да и остальные едва успели доесть – тут зазвонили звонки, и в комнату влетела мисс Семпл:

– А ну, живо, живо, подъем! Мистер Амос звонит. Гости спустятся через пять минут. Мистер Прендергаст, ваше место в главном салоне, распоряжайтесь напитками…

– Что, правда? – удивился мистер Прендергаст, распутывая ноги. – Простая физическая работа: орешки и розовый джин, так?

– С Франсисом, Грегором и Конрадом, – торопливо продолжила мисс Семпл. – Остальные лакеи – в банкетный зал, и там всем приготовиться. Горничным – в бальную залу, кладовую с посудой и к кухонному подъемнику. Бегом!

Подклеть так и загудела от топота – мы все помчались по своим местам.

От главного салона у меня остались довольно расплывчатые воспоминания. Слишком уж я был взбудоражен и расстроен и почти ничего не замечал – кроме разве что того, что мистер Прендергаст сунул мне в руки тяжеленный серебряный поднос, отчего руки скоро заболели. Гости превратились в моей голове в рокот громких голосов, тонкие шелковые платья и дорогие вечерние костюмы. Помню, как учтиво приветствовала их всех графиня, в струящемся синем платье, с чем-то блестящим в волосах; помню, как подошел граф Роберт и схватил бокал с моего подноса – судя по его виду, ему действительно необходимо было выпить; я только потом сообразил, что в том бокале был апельсиновый сок. Я подумал, не крикнуть ли ему в спину, что он ошибся, но он уже отошел – здоровался с гостями, болтал, а между делом пробирался поближе к двери, как будто с минуты на минуту ожидал появления леди Мэри.

Леди Мэри появилась перед самым концом. Была она в белом, в прямом белом платье, и напоминала столб из снега. Она почти сразу же подошла к графу Роберту и заговорила с ним, нагнув голову и застенчиво улыбаясь. Поверить было невозможно, что весь день она только и делала, что скандалила, и накладывала заклятия, и доводила своих горничных до слез.

– Это, – заявил, возникая рядом со мной, мистер Прендергаст, – классический пример обвораживающего заклятия. Решил, что тебе интересно будет узнать.

– А! – сказал я.

Хотел спросить у мистера Прендергаста, как он догадался, но он сказал:

– Поднос ты держишь криво. – И умчался, чтобы принести Грегору полный сифон с содовой.

Появилась леди Фелиция, тоже в белом, и явно ужасно нервничая. Лицо ее почти сравнялось цветом с ее платьем, когда мистер Амос распахнул двери и возгласил: