Уже на следующее утро поиски расстрелявшего свадьбу сумасшедшего увенчались успехом. Он лежал в обычном рыбацком сарае около Охуса, и нашел злодея владелец постройки, а не спецподразделение, поскольку в том районе его никто не собирался искать. Судя по запаху и личинкам мух, он находился там уже несколько дней.

— Этот идиот, похоже, вставил ствол в рот и нажал на спуск, — подвел итог заместитель Нюландера по оперативной работе.

— Позаботьтесь, чтобы у него взяли пробу ДНК, и известите коллег в Векшё об этом, — распорядился Нюландер.

«Черт бы побрал этих деревенских полицейских, — мысленно проворчал он. — Обо всем приходится заботиться самому».

Векшё, воскресенье 20 июля

Поздно вечером в воскресенье Кнутссон и Торен постучали в дверь номера Бекстрёма в отеле. Коллеги в Стокгольме получили первые данные по мобильному телефону стажера полиции Эрика Роланда Лёфгрена.

— Они занимались им в выходные? — удивился Бекстрём.

— Хотят ведь иметь сверхурочные, как и все другие, — съязвил Кнутссон.

— Он еще здесь или куда-то сбежал? — спросил Бекстрём.

«Надеюсь, этот идиот пустился в бега», — подумал он и неожиданно почувствовал хорошо знакомое возбуждение.

— Судя по разговорам, он, похоже, находится на острове Эланд начиная с середины недели, — сказал Торен. — До этого вроде бы болтался здесь, в Векшё.

— Самые последние звонки проходили через вышку около Мёрбюлонгы, — объяснил Кнутссон. — У его родителей летний домик поблизости, выходит, он сидит там и греет пузо на солнце.

— И вы узнали что-нибудь интересное? — спросил Бекстрём. «Идиоты! Зачем такому, как Лёфгрен, понадобилось бы загорать?»

— Будь уверен, — сказал Торен с восторженной миной.

— Судя по всему, да, — подтвердил Кнутссон и улыбнулся.

— И что тогда? — проявил нетерпение Бекстрём. — Или это тайна?

— Коллега Сандберг, похоже, охотилась за ним несколько раз, — констатировал Торен. — Сначала в тот день, когда убили Линду.

— Ну, — Бекстрём вздохнул, — здесь же нет ничего странного, ведь именно она допрашивала его по телефону.

«Чистые дебилы», — подумал он.

— Мы тоже сначала так решили, — признался Торен.

— Пока не копнули немного глубже, — объяснил Кнутссон.

— Вот как, — сказал Бекстрём угрюмо. «Кем они себя, черт побери, возомнили?»

Согласно написанному коллегой Сандберг отчету, 4 июля между 19.15 и 19.35 она допросила по телефону полицейского стажера Эрика Роланда Лёфгрена.

— Она звонила ему на мобильный. Вероятно, со своего настольного аппарата в здании полиции в Векшё, поскольку соединение проходило через их коммутатор, — сказал Торен.

— Я не настолько тупой, — проворчал Бекстрём. — В чем проблема?

— Разговор слишком короткий, — сообщил Кнутссон и хитро посмотрел на Бекстрёма. — Он закончился уже через четыре минуты. В 19.19.

— Ну и что, — парировал Бекстрём. — Скорее всего, он просто попросил позвонить ему на обычный телефон. Плохая связь, возможно, аккумулятор садится. Откуда мне знать.

«До чего же глупы бывают люди».

— Вы проверили его стационарный аппарат? — добавил он.

— С ним сейчас разбираются, — ответил Торен. — Он подключен к сети Телиа и установлен в его студенческой комнате. А та, в свою очередь, находится в большой вилле на Докторсгатан в центре Векшё, которой владеет частно практикующий врач. Возможно, какой-нибудь бывший коллега его папаши, но за телефон платит не сам парень, а его отец, поэтому не так просто получить разрешение.

— Тогда пусть они разбираются с ним, — сказал Бекстрём. — В чем другая проблема?

Коротко говоря, проблема была следующая. Уже в 19.20 кто-то через коммутатор здания полиции снова позвонил Лёфгрену на его мобильник, но не получил ответа. Затем имели место еще пять попыток связаться со стажером с того же исходящего номера, и во всех случаях, судя по времени, они упирались в автоответчик. Последняя попытка была предпринята сразу после полуночи. В течение следующих пятнадцати суток мобильный телефон Лёфгрена принял еще десять звонков, проходивших через полицейский коммутатор. Все, вероятно, остались без ответа.

Вдобавок ко всему коллега Сандберг также пять раз звонила ему со своего служебного мобильного и также, похоже, не добилась успеха. В конце концов она набрала его еще раз со своего личного мобильника.

— Это произошло во второй половине дня в четверг, сразу после обеда, — уточнил Кнутссон. — Тогда они вроде бы пообщались друг с другом. Разговор продолжался девять минут.

— Странно все это выглядит, — констатировал Бекстрём.

«Чем, черт побери, она занимается? Разве не тогда она наехала на меня в обеденном зале?» — подумал он.

— Это странно в любом случае, — согласился Торен.

— Чуточку таинственно, если кого-то интересует мое мнение, — подал голос Кнутссон.

— Ладно, утро вечера мудренее, — решил Бекстрём.

«Что, черт возьми, происходит?»

— И вот еще что, — предупредил Бекстрём, прежде чем его молодые коллеги успели исчезнуть за дверью. — Ни слова об этом ни одной душе.

— Естественно, — сказал Кнутссон.

— Very hush hush, — выдал Торен и, подмигнув правым глазом, одновременно прижал правый указательный палец к губам.

— О чем ты? — спросил Бекстрём.

— Very hush hush, тсс, тсс то есть, — перевел Кнутссон. — Как в фильме о коллегах из Лос-Анджелеса в пятидесятых. LA Confidential.

— Там один говорит так, very hush hush, — объяснил Торен. — Сильный фильм. По роману Джеймса Эллроя. Тебе стоит посмотреть его, Бекстрём.

«С ними все ясно. Они наверняка педики, — подумал Бекстрём, перед тем как заснуть. — После того как у прочих людей появились телевизоры и видео, только голубые продолжали ходить в кино. Голубые и бабы. Даже молодежь не посещает кинотеатры». Именно тогда Морфей заключил его в свои объятия, поскольку, когда он открыл глаза снова, на улице уже было светло, и все то же беспощадное солнце пробивалось сквозь щели в занавесках, закрывавших окно в его комнате.

«Сегодня я сварю клей из этого дьявола», — подумал Бекстрём, когда стоял под холодным душем, заряжаясь энергией перед новым днем его жизни в качестве специалиста по расследованию убийств.

Векшё, понедельник 21 июля — воскресенье 27 июля

Комиссар Ян Левин листал свежий номер «Смоландспостен». Какую-то газету ему ведь все равно требовалось читать, чтобы быть в курсе того, как в массмедиа освещают события в мире вообще и подробности расследования, в котором он сейчас непосредственно принимал участие, в частности.