– Да, интересные и важные подробности, мистер Лодри. Захватывающая история. А кто проводил вскрытие? Осборн?

– Нет, тогда он еще не приехал из Оксфорда. Вероятно, это был доктор Фрит из Уиддинга, но он уже умер.

– Он был опытным?

– Да, безусловно, – кивнул Лодри.

– А Осборн? – Кембл с притворным смущением взглянул на судью.

– Осборн тоже отличный врач, – после некоторой заминки ответил Лодри. – Но он, возможно, больше руководствуется интуицией, чем наукой.

– Вы хотите сказать, что Осборн больше склонен находить то, что хочет найти семья, да? – осведомился Кембл.

– Я этого не говорил. Но он явно удовлетворял все капризы и прихоти Уорнема. Я никогда в своей жизни не видел такого количества порошков, пилюль и мазей.

Кембл не мог не согласиться, потому что своими глазами видел полную коробку лекарств.

– А какой она была, вторая герцогиня? – спросил он.

– Из хорошей семьи, благородного происхождения. Я никогда не слышал от нее грубого слова. – Лодри покачал головой. – Она была очень молода, и деревенские дамы души в ней не чаяли.

– И кто же именно? – поинтересовался Кембл.

– Гм… – Лодри на мгновение задумался, – например, жена священника.

– Миссис Хэмм?

– Нет, это было еще во времена предыдущего приходского священника, – Лодри, задумавшись, покачал головой, – но его имя вылетело у меня из головы. А еще миссис Осборн. И леди. Ингем – ее муж недавно купил ферму Норт-Энд. Она немного… прошу простить…

– Да, честолюбива, – договорил за него Кембл, и было видно, что Лодри расслабился в кресле. – Я это заметил. Мистер Лодри, расскажите, какой была третья жена герцога.

– О, тихая и очень нервная девушка, – с печальным видом ответил судья. – Я всегда считал, что она совершенно не подходит на роль герцогини.

– Вот как?

– Да, именно так, – грустно подтвердил Лодри. – Она была старшей дочерью лорда Орлестона. Его поместье к югу отсюда. Его младшие девочки вышли замуж, но леди Хелен не была красавицей, не стремилась к замужеству и, как говорили, много времени проводила в церкви и в саду.

– Тогда почему же она вышла замуж?

– Видите ли, Уорнем сделал ей предложение, потому что ее ему подставили, – ответил Лодри, пожав широкими плечами. – Как и у герцога, у Орлестона не было сына, поэтому все, чем он обладал, должно было перейти к племяннику. Я думаю, он хотел быть уверенным, что после его смерти – а это уже случилось – у девочки будет собственный дом. Но судьба распорядилась иначе и бедной девочки тоже уже нет.

– Говорят, она стала чересчур увлекаться опием.

– Я бы отметил, что в наше время доктора слишком часто назначают настойки опия и другие подобные снадобья.

– О чем вы говорите? Что именно она принимала?

– Я не помню, – снова пожал плечами Лодри. – Мне кажется, просто обычную мешанину из трав, опиатов и прочих успокоительных, которая вполне может быть приготовлена в цыганской повозке. Почти любой аптекарь продаст вам опий, сейчас им торгуют свободно, как джином.

– Святые небеса. Значит, вы полагаете, что герцогиня пристрастилась к наркотикам?

– Кто знает? – Лодри покачал головой. – Каждый месяц в одном только приходе Мидлсекс не меньше ста девушек умирают от приема слишком большого количества лекарств. Конечно, никто в этом не станет признаваться, однако это так. Чтобы прогнать свои тревоги, проще всего воспользоваться небольшой дозой опиата.

– И что вы этим хотите сказать, мистер Лодри? – Кембл с любопытством смотрел на судью. – Вы считаете, что доктор Осборн слишком часто прописывал успокоительные?

– Не больше, чем любой другой, – ответил судья. – Мы, разумеется, изучили содержимое его аптечки. Обнаружили, что отсутствует пузырек с настойкой опия, но его мать вспомнила, как что-то упало с подоконника и разбилось, когда она поливала фиалки. Правда, она не обратила на это внимания. Честно говоря, я сталкиваюсь с этим каждый раз, когда меня вызывают ознакомиться с химическими препаратами или записями доктора.

– Могла эта юная леди страдать депрессией? – Кембл постарался вернуть разговор к покойной герцогине.

– Позже все говорили, что она была подавлена своей бездетностью, ведь они были женаты довольно много лет, – печально кивнул Лодри. – Герцога это очень расстраивало, и, я уверен, она об этом знала. Откровенно говоря, когда я в последний раз видел ее, леди показалась мне совершенно больной.

– То есть как?

– Мне трудно объяснить. – Лодри смутился. – Признаюсь, я даже спросил, ест ли она. Но я никогда не думал, что она может стать самоубийцей, ведь она была очень набожной. И какая польза была бы от моих расспросов?

– Я понимаю. Никто не захотел излишне волновать герцога – бесплодная жена просто сделала ему одолжение и умерла.

– Погодите, сэр! – возмутился Лодри, и его глаза гневно вспыхнули. – Я делаю свою работу – так, как могу. Я считал, что смерть герцогини необходимо расследовать, и сказал об этом герцогу.

– Правда?

– Абсолютная правда! – Лодри пристально посмотрел на Кембла. – Но герцог ответил, что не желает сплетен. Он угрожал оставить меня без работы, если я буду настаивать. У меня создалось впечатление, что раз от девушки не было никакой пользы, то он решил ее похоронить – буквально и фигурально. Мне самому стало страшно от такого цинизма.

Кембл готов был с ним согласиться.

– И это одна из причин, по которой я не слишком усердно занимался делом о его смерти, – продолжал Лодри. – Возможно, герцогиня и убила его, но иногда я думаю, что он просто получил то, что заслуживал.

– Быть может, и так, мистер Лодри, – задумчиво произнес Кембл и, едва улыбнувшись, встал.

– Вот так, сэр. – Лодри тоже поднялся с кресла. – Это все, что я знаю.

– Благодарю вас, мистер Лодри. – Кембл сдержанно поклонился. – Новый герцог будет чрезвычайно благодарен вам за неоценимую помощь.

Позже в этот вечер сбылось предсказание Стэттона и действительно началась гроза. Не в состоянии уснуть, Гарет лежал в постели, прислушиваясь к звуку дождя – на этот раз затяжного, а не обильного, с порывистым ветром ливня. «Господи, – пришло Гарету в голову, – ведь перед сбором урожая дождь совсем не нужен».

Ощущая необъяснимое беспокойство, он встал с постели, надел халат, зажег лампу у стола для чтения и, взяв один из сельскохозяйственных журналов Уотсона, стал рассеянно листать его. Кое-что в журнале теперь имело для него смысл, но это были первые шаги, как на корабле, когда учишься ходить по палубе в шторм, не теряя равновесия.

Если Гарет поначалу не собирался возвращаться в Селсдон, то теперь он уже начинал все больше и больше ценить это место. Гарет рассчитывал пробыть в Селсдоне совсем недолго, но затем изменил свое решение. Имение нуждалось в тщательном уходе, и Гарету все время приходилось подключать свои способности продумывать и принимать правильные решения. У него многое получалось, и он гордился собой. Возможно, работа была не такой ощутимой, как отправка судов с грузами по всему миру, но, как открыл для себя Гарет, управление огромным имением не так уж сильно отличалось от управления большой судоходной компанией.