Ответив едва заметным кивком, Берия решил пока не делать никаких выводов.

— Если я правильно понял вас, наша разведка не определилась еще со страной предстоящей командировки Григулевича?

— Да, это так, — согласился Коротков.

— Тогда давайте поступим следующим образом. — Берия пододвинул к себе настольный календарь, перевернул два листка и сделал какие-то пометки, затем примирительным тоном произнес: — Назначьте мне встречу с ним через два дня в районе стадиона «Динамо» на той же конспиративной квартире, где я встречался с ним в прошлые годы.

— На какое время?

— На три часа дня. Я хочу сам убедиться, насколько он верен нам, и развеять все свои сомнения. А за эти два дня я ознакомлюсь с его отчетом за командировку. — Давая всем видом понять, что аудиенция закончилась, Берия встал.

Коротков тоже встал и, впервые улыбнувшись краешком губ, для разрядки напряжения осторожно спросил:

— Но я хоть убедил вас, Лаврентий Павлович, что этому человеку можно доверять?

Вопрос начальника нелегальной разведки не понравился Берии, и он немедленно поспешил остудить его надежду:

— Совсем немного… Окончательно, — голос его сделался тихим и леденящим, — все будет зависеть от моей встречи с ним. Все, вы свободны…

На другой день после приема у Берии Коротков снова встретился с Максом и сообщил о желании Лаврентия Павловича побеседовать с ним.

— Послезавтра мой водитель заедет за вами и отвезет к месту встречи на другой конспиративной квартире, — предупредил его Коротков. — Не исключено, что Берия поведет речь об операции «Утка». Я, видно, плохо объяснил ему, что твоей вины в ее провале нет. Сказал, что ты занимался в те годы только ее подготовкой, а прямого участия в покушении на жизнь Троцкого не принимал по указанию разведцентра. Я говорю это к тому, что ты должен доложить ему все как было и чтобы не получилось у нас с тобой каких-либо расхождений. В том числе и по отчету о твоей работе в Латинской Америке…

Страх за предстоящий разговор с Берией смутил Макса, сковал его. Машинально достав пачку сигарет, он закурил и, мрачно глядя на Короткова, спросил:

— А что я должен ему доказывать? Что за подготовку семилетней давности операции «Утка» я получил орден Красной Звезды? Наверно, прежде чем представлять меня к ордену, с ним как-то согласовывался этот вопрос?.. Или он, узнав, что я нахожусь в Москве, решил превратить меня в очередную жертву своих абсурдных обвинений. Не может жить «без лагерной пыли»! Я, конечно, постою за себя, за свою правоту и достоинство… Но что-то не нравится мне все это. Когда вы сообщили, по какому поводу он изъявил желание встретиться со мною, в моей черепной коробке все перевернулось вверх тормашками. Последние десять лет, работая на вашу страну, я стремился честно исполнять свой долг, а что получилось в сухом остатке? Одно недоверие и только!

Заметив в глазах нелегала тревогу и страх, Коротков поспешил успокоить его:

— Не надо, Иосиф, так волноваться. Может быть, он и не затронет вопрос об операции «Утка». Прошу тебя вести беседу с Лаврентием Павловичем тактично и сдержанно. Не забывай, что с тобой будет разговаривать член Политбюро ЦК ВКП(б), первый заместитель председателя Совета министров СССР, Маршал Советского Союза. В беседе с ним будь самим собой. А если будешь играть чужую роль и он раскусит это, ты проиграешь. Говори только правду, все как было.

Хмыкнув, Макс спросил:

— А вы говорили ему о нашем с Лаурой желании принять советское гражданство?

— Нет, не говорил. Не до этого мне было. Но ты можешь сам затронуть этот вопрос. Моя задача на встрече с ним была другой — смягчить недовольство Берии неудавшимся первым покушением в Мехико на Троцкого.

На самом деле хитрый и коварный игрок Берия прекрасно знал, что вины Григулевича в том провале операции «Утка» не было, а если бы она была, то уже тогда, семь лет назад, он мог бы превратить его в «лагерную пыль». Дело было в другом: Берия ревностно относился к разведывательной деятельности Григулевича, лично инструктировал его по подготовке операции «Утка» и считал его самым перспективным агентом-нелегалом из всех тех, с кем доводилось ему встречаться. Поэтому, когда министр госбезопасности Виктор Абакумов сообщил о возвращении в Москву нелегала Макса и его супруги и о возникших проблемах с определением последующей командировки их за границу, Берия отдал распоряжение готовить их к переброске в одну из европейских стран — Францию или Италию, где осело немало военных преступников, фашистских палачей и предателей.

— Но прежде чем озвучить это решение, — предупредил Абакумова маршал Берия, — я должен встретиться с Коротковым и потом после этого побеседовать с Максом…

* * *

За несколько минут до встречи с Берией разведчик-нелегал, сидя за массивным столом красного дерева, то и дело с волнением и тревогой посматривал на входную дверь конспиративной квартиры. Когда она, наконец, открылась, и на пороге в сопровождении охраны собственной персоной предстал член Политбюро ЦК ВКП(б) маршал Берия со сдержанной улыбкой на лице, Макс инстинктивно вскочил из-за стола и вытянулся перед ним по-военному. Отправив охрану за дверь, Лаврентий Павлович вальяжно подошел к столу и протянул руку Максу:

— Добрый день, Иосиф Ромуальдович!

Обменявшись рукопожатием, Берия царственно уселся в специально заведенное для него антикварное мягкое кресло.

— Ну, как вы отнеслись к сообщению Короткова о моем намерении встретиться с вами? — спросил он.

Макс, старательно изображая на лице беспечность, хотя на душе у него было тревожно, спокойно ответил:

— С некоторым волнением и недоумением.

— Почему? — удивился Берия.

— Потому что всем известно: когда такое высокое начальство вызывает кого-то к себе, то жди нагоняя или сообщения об увольнении.

Не совсем соглашаясь со сказанным, Берия хмыкнул и, поправив пенсне, заметил:

— Нет, мы будем двигаться не к сообщению об увольнении, а к чему-то более позитивному. Но сначала расскажите о своей работе в Уругвае и закончите ею в Бразилии.

Сделав небольшую паузу, Макс спокойно и хладнокровно, словно давая показания перед судьей, стал рассказывать все по порядку. Легенды прикрытия, вымышленные имена, фамилии, клички агентов слетали с его уст с необыкновенной легкостью, что только подтверждало то, что разведчику-нелегалу приходилось иметь дело в нескольких странах Латинской Америки с большим количеством секретных помощников…

— Наша разведка будет постепенно восстанавливать те ваши контакты, — вставил Берия, — которые способны и дальше приносить нам пользу…

По спине Макса пробежал легкий холодок: он понял, что восстанавливать контакты будет не он. Невидимая полоса отчуждения сразу стала разделять их, мир вокруг Макса начал будто куда-то удаляться и потом вовсе исчез. Ему стало холодно.

— Почему вы молчите? — спросил удивленный Берия.