Между тем, с фронта, у Хлума, кипел ожесточенный бой. Рамминг несколько раз возобновлял попытки атаки, но ни разу не дошел до Хлума. Впрочем, они имели следствием полное ослабление 1-й гвардейской дивизии, которая, совершенно уже рассыпавшись, продолжала держаться на позиции, но не в состоянии была двинуться вперед. Для австрийцев атаки Рамминга и частей I корпуса были тем полезны, что дали возможность отступить частям III, IV и X корпусов.

В это время прибыл авангард[114]1 корпуса. Генерал-лейтенант Гиллер, увидев новую помощь своей дивизии, употребил все усилия, чтобы собрать части ее в компактные кучи и двинуть вперед вместе со вновь прибывшими войсками; но ему не суждено было видеть окончательного успеха дела, для которого он, благодаря и счастливой случайности, и собственной энергии, столько сделал: пораженный осколком гранаты, он пал на том самом месте, удержанием которого стяжал себе и своим боевым товарищам громкую славу. Авангард I корпуса, пройдя Хлум, отбил шагах в 200 впереди его последние отчаянные нападения противника и продолжал путь на Росбериц, между тем как главные силы I и V корпусов подходили к Хлуму. Эти силы представляли в руках кронпринца еще нетронутый резерв по меньшей мере в 50 000. Почти единовременно с авангардом I корпуса подходила к Росберицу с востока и 11-я дивизия (VI корпуса).

Мы оставили ее за Сендразицем, около трех часов, в то время, когда она собиралась атаковать бригаду Тома, которая, исполнив свое назначение, начала отступать сама на Неделист с боем, под сильным натиском пруссаков. Особенно стали наседать они с приближением бригады к Неделисту. В эту минуту ее выручил гусарский полк Пальфи из дивизии Турн-Таксиса: он стремительно бросился на прусский гусарский № 6-го полк, прикрывавший левый фланг 11-й дивизии, смял его и затем обратился против пехоты, но до нее не дошел: пруссаки остановились и несколькими залпами в одно мгновение усеяли поле убитыми и ранеными лошадьми и всадниками. Тем не менее главная цель атаки была достигнута: бригада Тома, вырученная, уже беспрепятственно продолжала движение к Предмерицу, у которого, прикрыв переправу остальных двух бригад и дивизии Турн-Таксиса, наконец переправилась и сама около 41/2 часов.

Цастров, достигнув Неделиста около 4 часов, не продолжал преследования австрийцев, ибо в это время уже получил приказание направиться на Росбериц, Светы и Всестар, для содействия гвардии.

Со своей стороны, Прондзинский атаковал мельницу Тротины около 31/2 часов, взял ее и начал теснить бригаду Генрикеца, которая предприняла отступление с боем к Лохеницу, где и переправилась на другой берег Эльбы, не без значительных, однако ж, затруднений и потерь. Прондзинский. преследуя Генрикеца по пятам, достиг Лохеница, когда переправа еще не была окончена, и атаковал эту деревню двумя батальонами 23-го полка, между тем как фузилерный батальон того же полка, по пояс в воде, обстреливал с расстояния 500 шагов переправлявшиеся по мосту войска. Лохениц занят, и понтонный парк попал в руки пруссаков.

Итак, около 41/2 часов, на всем пространстве от Хлума к востоку, через Неделист, Предмериц до Эльбы австрийских войск более не осталось, а от Хлума к западу они находились в полном отступлении: X — на Клацов и Плачиц, III, IV — по обеим сторонам кениггредского шоссе, подходили к Плотисту и Цигельшлагу, части I и VI, отраженные от Липы и Хлума, старались удержаться у Росница, Всестара и Светы.

Саксонцы встретили высланную им бригаду Пире (I корпуса) уже у Росница, сделали попытку перехода в наступление, но были отражены и продолжали отступление в порядке, направляясь на Планка, дабы, перейдя там Эльбу, стать на дороге в Голиц. Эдельсгейм прикрывал все время левый фланг саксонцев, стараясь удерживаться у Техловица и Радиковица, а к вечеру отступил к Стессеру, где и остановился на ночлеге.

Чтобы сделать отступление сколько-нибудь в порядке, Бенедек выдвинул свою резервную кавалерию левее шоссе, в направлении к Лапгенгофу, а резервной артиллерии приказал держаться у Светы.

Высоким самоотвержением этих войск закончился тяжелый для австрийцев день Кениггреца.

Преследование австрийцев. Король заметил успехи II армии по ослаблению огня у Липы, направленного против войск I армии. Тогда он отдал приказ к общему переходу в наступление и во главе резервного кавалерийского корпуса двинулся мимо Липы к Лангенгофу. Кавалерия достигла этого пункта, когда он уже был взят 2-й гвардейской дивизией и когда с австрийской стороны выдвинулась против него резервная кавалерия. Последовало несколько атак, в которых австрийская кавалерия явила подвиги отчаянной храбрости и высокого самоотвержения, но в результате не имела успеха: атаки, производившиеся с переменным успехом против прусской кавалерии, все разбивались о пехоту, за которой эта кавалерия находила надежное укрытие. Тыла же австрийской кавалерии в это время* прикрывать уже было некому. Не в лучшем положении находился и артиллерийский резерв у Светы. Без прикрытия продолжал он оставаться на своей позиции и поражать прусские войска, наступавшие с севера и востока. Действие его прекратилось только тогда, когда почти все орудия перешли в руки 11-й прусской дивизии. Своей стойкостью и самоотвержением артиллерия заставила пруссаков предполагать, что за нею стоит сильное прикрытие, сохранившее порядок, готовое на энергический отпор. Но ничего подобного не было: в тылу за резервной батареей и за резервной кавалерией, в то время, когда они обрекали себя на гибель, чтобы скрыть от неприятеля свою пехоту, развертывалась картина, которую сами австрийцы сравнивают с отступлением через Березину. Не только части, но корпуса даже перемешались: густые толпы, бессознательно придерживаясь шоссе, уткнулись в Кеииггрец; но им не открывали крепостных ворот, ибо, в случае отступления, положительно было приказано не пропускать никого через крепость. Тогда толпа разделилась левее и правее Кениггреца и плыла куда глаза глядели, пока не натыкалась на новые толпы у переправ, которые ждали своей очереди, чтобы попасть на мост. Счастливее были те, конечно, которые направились западнее Кениггреца; но таких было немного.

К довершению бедствия, по взятии батареи у Светы, пруссаки выставили там 42 орудия артиллерийского резерва II корпуса, которые выстрелами своими в направлении к Плотисту увеличили смятение и ужас в австрийских толпах. Много людей и лошадей погибло в наводненной местности впереди Кениггреца; много орудий брошено. Саксонцы, сохранившие еще некоторый порядок, с приближением к Плотисту, увлечены были общим потоком и увеличили собой толпу.

Во время отступления саксонцы получили приказание направиться на опатовицскую переправу (южнее Кениггреца); но это мог исполнить только хвост их. Этот пункт оказался, конечно, самым удобным; но и на нем даже столпление обозов было так велико, что последние саксонские части переправились только 4 июля, между шестым и седьмым часом утра.