Сладкая парочка тут же замерла, настороженно прислушиваясь. Пока вокруг стояла тишина, но я надеялась, что лежебоки из усадьбы, наконец, поняли, что произошло, и уже отправились в погоню.

Вик проворчал утробно, приказывая за ним следовать, и моя волчья суть беспрекословно подчинилась. Отбросили в сторону все свои заигрывания и со всех ног припустили прочь, к границе, намереваясь перейти на территорию Загорских. Оттуда меня точно не выпустят! Любой волк будет удерживать самку, и Вик не исключение. Я не хочу оказаться в плену в чужом клане, но именно туда нас вела неразумная волчица.

За нашими спинами раздался вой, переходящий в яростный рев. Альфа Черных Торопей понял, что произошло. Ему ответили другие голоса, слаженным хором разносясь по лесу.

Только бы успели! Пожалуйста!

Волчица окатила своей яростью. Она мечтала совсем о другом — перейти в другую стаю насовсем.

Я тоже разозлилась. Сильно, отчаянно. Сколько можно! Почему всегда кто-то другой пытался направить меня туда, куда не хотела? Пытался решить за меня мою судьбу? Сейчас даже моя вторая половина вышла на тропу войны, намереваясь поступать так, как ей заблагорассудится. Я устала от этого!

В конце концов, я — человек, и я здесь главная!

Злость сил придала, и я снова начала сопротивляться, поворачивать обратно, тормозить, подавать голос.

Виктор зарычал на меня, когда завыла, а потом и вовсе остановилась, уперевшись лапами в землю. Бедный, он не понимал, что происходит. Мне его даже было жаль. Сам того не подозревая, запал на волчицу, сущность которой разорвана на части, и никогда не станет полностью его. Он ошибся с выбором. Я — убогая, неправильная, изуродованная чужой волей.

Зубами щелкнул, поторапливая, но я уперлась так, что волчица с места не сдвинулась. Мышцы дрожали от напряжения, было чертовски можно удерживать ее. Она бесновалась, брыкалась, как могла, пытаясь скинуть меня в темные уголки сознания. И я была на грани чтобы ей уступить. Проклятая луна висела над нами, подпитывая ее своим молочным светом.

Голоса стаи раздались совсем близко. Пятнадцать минут и нас настигнут. И тогда несдобровать, ни ему, ни ей. Я пыталась донести эту мысль до волчицы, пыталась пробить то стену отчуждения, что выросла между нами.

«Его раздерут в клочья! Пойми ты это! Дай ему уйти, если хочешь, чтобы выжил! Если останешься с ним, то шансов не будет. Это же Бекетов! Ты знаешь, на что он способен!» — умоляла ее, из последних сил.



И она поняла. Притихла, испуганно оглядываясь назад. Ужас той ночи преследовал не только меня. Она тоже боялась, до дрожи, поэтому, поджав хвост, попятилась назад.

Виктор смотрел на нее изумленно, рыкнул, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу и пытаясь ее поторопить, но она снова отступила, заскулила жалобно, умоляя его уйти.

Молодой волк упирался, не понимал, почему она спасовала и решила остаться, и опять за собой поманил. Небеса, как же ей хотелось за ним пойти!!! Волчья душа кровью обливалась в этот момент, билась в агонии. Но она осталась, решительно покачав головой, приказывая ему уйти. Только на прощание морду серую лизнула, извиняясь, признаваясь в том, что плохо без него будет и умоляюще взглянула в глаза светящиеся.

«Да, уходи же ты придурок! Я не хочу быть причиной и свидетелем того, как из тебя месиво кровавое сделают!» — уже просто орала про себя.

Он не понял в чем дело, но послушал грифельную волчицу, доверился ей. Наградил многообещающим взглядом и скрылся в зарослях можжевельника.

Я радовалась, волчица подыхала от тоски.

И как с этим жить?

Как жить, когда внутри такой разлад?

Я этого не понимала.

* * *

Бекетов

Обычно сплю чутко, просыпаясь от любого шороха, но именно сегодня провалился в тяжелый глубокий сон, захвативший меня настолько, сто не смог вовремя выбраться и пропустил все на свете.

Встрепенулся только когда через марево сновидений далекий вой услышал. Знакомы, до боли родной.

Это что такое? Она же на цепи сидела!

Кубарем из кровати выкатился и к окну бросился, распахнув его, перегнулся, вглядываясь в загон, туда где ее на ночь оставил.

Ошейник лежал на земле, тускло поблескивая металлическими запонками.

Да какого хера???

В нос запах оборотня чужого ударил, перемешивая все в груди. Вик. Выкормыш Загорских! Посмел сунутся на мою территорию! Посмел посягнуть на мою самку! Освободил ее и увел в лес!

На ходу обращаясь, в окно выскочил и злой, как демон преисподней, в погоню бросился, на ходу созывая своих волков.

С того, кто пропустил его на территорию — шкуру сдеру, лично!

Он уводил Татьяну на свои земли. Они выбрали самый короткий путь до границ с Загорскими, и если не успею их перехватить, придется на вражескую территорию врываться.

Плевать! Если понадобиться в их главное поселение зайду. Таня моя! А сученыш наглый сегодня подписал себе смертный приговор!

Отмахивал километр за километром, стремительно нагоняя беглецов. Их запахи становились все отчетливее, насыщенней: сладкий, манящий Танин, и горькая вонь чужой псины.

Ее голос слышался все чаще, какой-то надломленный, хриплый, будто через силу, словно сопротивляется, борется сама с собой. И тут же понимаю, что так оно и есть! Моя Таня с волчицей своей борется, пытается оставить ее. Это безумие, чистой воды. Голова кругом идет от бреда, в который превратилась наша реальность.

Ускорился, превратившись в серый метеор. Главное не дать ее увести!

Мои волки где-то далеко позади остались, не в силах тягаться со мной по скорости, а я один выскочил на широкую поляну возле запруды. Затормозил, лапами проехавшись по траве, усыпанной ночной росой, прежде чем остановился.

Гаммы Загорских не было видно, чутье подсказывало, что он уже далеко ушел, но мне до него сейчас не было дела. Внимание к грифельной волчице приковано, замеревшей неподалеку. Стояла, голову низко опустив, дыша надрывно и наблюдая за моим приближением со смешанными чувствами. Странная смесь ненависти с облегчением, злости и радости.

Таня не дала волчице уйти, удержала ее, не смотря ни на что. Девочка, моя, бедная.

Подошел к ним стараться не принюхиваться — повсюду запах чужой витал заставляя сердце ревниво биться. Придавил эту ревность, запихал ее в самые глухие закоулки, где ей и место, в очередной раз сокрушенно подумав, почему тогда, год назад не нашел в себе силы поступить также.

Надо Таню вытягивать, пока эта злодейка ее окончательно не вымотала. Человеком перекинулся, ближе подходя. Как ее заставить обернуться, если моя воля для нее не указ?

В глазах волчьих надежда проскочила, подбадривая, отметая сомненья. Надо пробовать еще раз. Сейчас Таня близко, вдвоем у нас должно получиться.