отвлеклась, высматривая своего слугу. Она производила впечатление дамы из общества. Затем она спросила, не могу ли я помочь ей отыскать слугу в толпе. Я повернулся к дону Хуану. Тот сказал, что наименьшее, что я могу сделать после того, как чуть не убил ее, это помочь ей.

Я взял ее покупки, и мы вернулись в универмаг. Неподалеку я заметил индейца, стоявшего в толпе с растерянным видом, жалкого и неуместного. Дама окликнула его, и он подошел к ней, как побитая собака. У него был такой вид, как будто он собирался лизать ей руки.

Дон Хуан ожидал нас у магазина. Он объяснил даме, что мы торопимся, а затем назвал мое имя. Дама мило улыбнулась и протянула мне руку, здороваясь. Я подумал, что в молодости она, вероятно, была восхитительна, поскольку и сейчас она была достаточно красивой и привлекательной.

Дон Хуан повернулся ко мне и внезапно сказал, что ее имя Нелида, что она – Север и сновидящая. Затем он повернул меня к слуге и сказал, что его зовут Хенаро Флорес, что он человек действия, воин действия в партии. Мое удивление было полным, и они втроем расхохотались. Чем большим было мое замешательство, тем сильнее, видимо, оно их забавляло.

Дон Хенаро раздал покупки детям, сказав им, что эта добрая леди купила все это им в подарок – это ее добрый поступок сегодняшнего дня. Затем мы молча прошли примерно полквартала. Мой язык совершенно не слушался меня. Внезапно Нелида указала на магазин и попросила минутку подождать, потому что она выбрала там нейлоновые чулки, которые для нее отложили. Улыбаясь, она посмотрела прямо на меня сияющими глазами и сказала, что магия или не магия, но ей нужно носить нейлоновые чулки. Дон Хуан и дон Хенаро рассмеялись, как два идиота. Я вытаращился на Нелиду, потому что ничего больше делать не мог. Что-то в ней было чрезвычайно земным, и в то же время она выглядела почти небесным созданием.

Она ребячливо попросила дона Хуана поддержать меня, потому что я собираюсь брякнуться в обморок. Дон Хуан надавил мне на спину, чтобы вывести из ступора. Он сказал, что я встречусь с другой северной женщиной – Флориндой, наедине и в другое время, потому что она будет звеном, соединяющим меня с другим циклом, с другим настроением. Он описал Флоринду как негативную копию Нелиды.

Я заметил, что Нелида настолько изнежена и выхолена, что не удивился бы, встретив ее в салоне мод. Тот факт, что она так красива и изящна, – вероятно, родом из Франции или Северной Италии, – удивил меня. Хотя Висенте тоже не был индейцем, его деревенская внешность не так выделялась. Я спросил у дона Хуана, почему в его мире есть не-индейцы. Он сказал, что воинов партии Нагваля выбирает Сила, а ее планы узнать невозможно. Мы торчали у дверей магазина уже более получаса. Дон Хуан, казалось, потерял терпение и попросил меня зайти внутрь и предложить им поторопиться. Я вошел в магазин. Это было небольшое помещение, из которого не было второго выхода. И никого нигде не было видно. Я спросил приказчиков, но они ничем не могли мне помочь.

Я бросился к дону Хуану и потребовал объяснений по поводу того, что произошло. Он сказал, что они или испарились в воздухе, или улизнули, пока он похлопывал меня по спине. Я разъярился и сказал ему, что большинство его людей – шуты и паяцы. Он смеялся до слез. Он сказал, что я – идеальный объект для розыгрышей. Моя собственная важность делает из меня презабавнейшего субъекта. Он так хохотал над моим раздражением, что вынужден был прислониться к стене.

* * *

Ла Горда описала мне свою первую встречу с воинами дона Хуана. Ее версия отличалась только конкретными фактами, форма была той же. Пожалуй, воины были с ней чуть жестче, но она поняла это как попытку стряхнуть с нее ее сон, а также как естественную реакцию на то, что она считала своей отвратительной личностью.

Когда мы пересмотрели мир дона Хуана, то поняли, что он был копией мира его бенефактора и точно так же был разделен на группы или дома. В первую группу входили четыре независимые пары женщин, похожих на сестер, которые жили и работали вместе. Другая группа состояла из трех мужчин одного возраста с доном Хуаном, которые были очень близки к нему, и двух мужчин помоложе – курьеров Эмилито и Хуана Тумы. И, наконец, третья группа состояла из молодых женщин, Южных воинов Марты и Терезы, которые казались родственницами. С другой стороны, этот мир казался состоящим из четырех отдельных домов, находящихся в отдалении друг от друга в различных районах Мексики. Один был образован двумя Западными женщинами, Сильвио Мануэлем и их курьером Мартой. Следующий состоял из Восточных женщин, Кармелы и Эрмелинды, а также Висенте и их курьера Хуана Тумы. Еще один – из Южных женщин, Сесилии и Делии, курьера дона Хуана – Эмилито и курьера Терезы. Последний – из Северных женщин Нелиды и Флоринды и дона Хенаро.

Согласно дону Хуану, его мир был не столь гармоничен и уравновешен, как мир его бенефактора. Только две женщины, его Северные воины Нелида и Флоринда, полностью уравновешивали друг друга и даже выглядели как двойняшки. Нелида как-то говорила мне, что и группа крови у них одинаковая.

Для меня одним из самых приятных сюрпризов трансформация Зулейки и Зойлы, которые показались мне столь отвратительными при первой встрече. Как говорил дон Хуан, они были самыми трезвыми и спокойными, преданными своему делу воинами, каких только можно себе представить, и я не мог поверить своим глазам, когда увидел их вновь. Период их безумия прошел, и они выглядели хорошо одетыми мексиканскими дамами, темными и крепкими, со сверкающими, почти черными глазами, подобными осколкам блестящего темного обсидиана. Они смеялись и подшучивали надо мной по поводу нашей первой встречи, как если бы ее участниками были другие, а сами они не имели к случившемуся никакого отношения. Тогда я легко мог представить себе кошмар дона Хуана с западными воинами его бенефактора. На этот раз я совершенно не понимал, как Зулейка и Зойла могли превращаться в тех невыносимых, тошнотворных существ, которых я встретил в первый раз. Впоследствии мне неоднократно приходилось быть свидетелем их метаморфоз, но я никогда больше не мог судить о них так сурово, как сделал это после первой встречи. Их выходки потом вызывали у меня главным образом печаль.

Но самым большим сюрпризом оказался для меня Сильвио Мануэль. В темноте нашей первой встречи он представлялся мне сверхсильным гигантом,