— Трижды в день, — улыбнулся мистер Филлипс. — Утром, в полдень и вечером. Ну и конечно же в эти моменты нужно держаться от них подальше. Такой штукой съездит по голове — и с приветом.

— Господи помилуй, — испуганно пробормотала Сесилия, — так вот почему все эти комнаты на колокольнях свободны. Никто не хочет в них жить.

— Вы так думаете? — бесстрастно спросил мистер Филлипс.

— Вы стараетесь сдать эти комнаты приезжим, ведь никто из местных их не снимет, — осуждающе добавила

Сесилия.

— Ну разве могу я поступать подобным образом? — обиделся мистер Филлипс, — Это противоречило бы духу христианского братства.

— А вам не кажется, что в этом городе есть что-то такое, жутковатое?

— Возможно и так, только вам ли об этом говорить? В том смысле, что вы здесь совсем новенькая. Первое время вам стоило бы вести себя поосторожнее. Ладно, если эта комната вас не устраивает, я могу предложить вам другую, в цокольном этаже пресвитерианской церкви. Сейчас там живут две женщины, вы будете третьей.

— Да не хочу я жить с этими вашими женщинами, — возмутилась Сесилия. — Мне нужна своя, отдельная комната.

— Зачем? — изумился мистер Филлипс. — Для какой

нужды?

— Нужды? — переспросила Сесилия, — У меня нет никакой особой нужды. Мне просто хочется.

— Для нашего города это весьма необычно. Почти все наши граждане живут совместно, кто с кем. Мужья с женами. Сыновья с матерями. Одинокие селятся по несколько человек в комнате. Это общепринято.

— И все же я предпочла бы отдельную комнату.

— Это весьма необычно.

— Так вы можете предложить мне что-нибудь отдельное? Не считая, конечно же, колоколен.

— Да есть, пожалуй, и такие, — неохотно признался мистер Филлипс. — Одна или две. Могу показать, если уж вы настаиваете.

Он смолк, но тут же продолжил:

— Все дело, наверное, в том, что у нас иная система ценностей, не такая, как в большинстве соседних общин. О нас много писали. Был даже четырехминутный сюжет в вечерних новостях Си-Би-Эс. Года три-четыре назад. «Город церквей» — так он назывался.

— Мне необходима отдельная комната, — сказала Сесилия, — Иначе я здесь просто не выживу.

— Очень странная позиция, — заметил мистер Филлипс. — Интересно бы знать, к какой конфессии вы принадлежите?

Сесилия молчала. Ну что тут ответишь, если ни к какой?

— Так какая все-таки у вас конфессия? — настаивал мистер Филлипс.

— Я умею заказывать сны, — сказала Сесилия. — Любые, какие захочу. Чтобы увидеть во сне, как я развлекаюсь в Париже или в любом другом городе, мне только и надо, что уснуть, и все это приснится. Я могу видеть во сне все, что захочу.

— Ну и что же вы видите во сне, по большей части? — заинтересовался мистер Филлипс.

— Да так, — махнула рукой Сесилия, — всякие сексуальные штуки.

Она его больше не боялась.

— Престер не такой город, — сказал мистер Филлипс, отводя глаза.

Они вышли на лестницу и начали спускаться.

По обеим сторонам улицы из церквей выходили люди. Они сбивались в кучки и стояли у распахнутых дверей, глядя на Сесилию и мистера Филлипса.

Некий молодой человек вышел вперед и выкрикнул: «У всех жителей этого города есть машины! В этом городе нет никого, кто хотел бы машину!»

— Это правда? — спросила Сесилия своего провожатого.

— Да, — кивнул мистер Филлипс, — это правда. В нашем городе никто не возьмет машину напрокат. Ни сейчас, ни через сто лет. Никогда.

— Тогда я и задерживаться здесь не стану, — сказала Сесилия, — Поеду куда-нибудь еще.

— Вы должны остаться, — твердо сказал мистер Филлипс. — Прокатная контора уже готова. На первом этаже баптистской церкви Горы Мориа. Там есть конторка, телефон и стеллаж с ключами от машин. И календарь.

— Зачем же мне тут оставаться? — возмутилась Сесилия, — К этому нет никаких деловых оснований.

— Мы хотим вас, — сказал мистер Филлипс. — Мы хотим, чтобы вы стояли за конторкой автопрокатной конторы, в нормальные рабочие часы. Это придаст нашему городу завершенность.

— Я не останусь, — сказала Сесилия, — Пусть кто-нибудь другой.

— Вы должны. Это чрезвычайно важно.

— Я буду видеть сны. Они вряд ли вам понравятся.

— Мы недовольны, — вздохнул мистер Филлипс. — Страшно, страшно недовольны. Что-то здесь не так.

— Я присню тайну, — сказала Сесилия, — Вы еще пожалеете.

— Наш город такой же, как все, с одной-единственной разницей: он безупречен, — сказал мистер Филлипс, — Нам необходима полная безупречность, только она может сдержать наше недовольство. Поэтому нам нужна автопрокатная контора — и девушка, стоящая за конторкой.

— Я присню такое, что вам не поздоровится, — пригрозила Сесилия.

— Ты наша, — сказал мистер Филлипс, хватая ее за локоть. — Наша автопрокатная девушка. Веди себя пристойно, ты ничего не сможешь сделать.

— Поживем — увидим, — сказала Сесилия.

Никто из нас не понимал Билли Кида

Я разговаривал с Амелией.

— Термин «самоуничтожение» кажется мне излишне резким. Скорее уж порождение дублей. Можешь понимать это как своеобразную трансплантацию.

— Домье, — сказала она, — все это мне не нравится.

— Чем займутся ложные эго? Крикливые и разнузданные, полные юношеского задора, они будут изводить, убивать, выпихивать и подвергать всяким прочим неприятностям эго исходное, аутентичное, каковое есть не что иное, как омерзительный негодяй, что охотно подтвердит под присягой любой человек, хоть единожды за всю свою жизнь пребывавший в здравом уме и твердой памяти.

— А еще оно танцует, — напомнила Амелия, — Иногда.

— Да, — сказал я, — это не ускользнуло от моего внимания, только не слишком ли дорого приходится платить за джигу-другую? И ты знаешь, в чем состоит главная особенность эго? Оно ненасытно. Ему всегда, ну всегда чего-то надо. Оно невероятно прожорливо. В мире нет сил, способных набить его огромную, огнедышащую пасть. Мне достаточно сослаться на имена Александра Македонского, Бонапарта, Мессалины и Билли Кида.

— Ты не понимаешь Билли Кида, — проворковала Амелия.

— В то время как дубль, заместитель, принципиально насыщаем. Насыщаемость заранее заложена в его конструкцию.

— Ты уже делаешь что-нибудь? — спросила она. — Или все это как всегда?

— Один уже запушен в степи и прерии сознания, — отрапортовал я, — и этот Домье добился вполне ощутимых успехов, можешь мне поверить. У него серьезная должность в крупной организации. Он регулярно присылает мне донесения.