то, что я различаю в его глазах и чертах лица, без лишних раздумий себе бы забрала, если бы то было возможно.

Но из нас двоих привык брать сам Кай…

Он и берёт. С меня. Сполна. Предварительно затащив в душевую, отпуская в довершение всего минуту, чтобы смириться с этой мыслью и физически подготовиться. Обещание – оно же угроза помочь самому в случае промедления очень даже срабатывает. И да, этого мужчину ничто в этой жизни не остановит, если он собирается получить желаемое. Он и получает. А я открываю для себя новые грани наслаждения. Оказывается, чувствительность организма в такие дни, как у меня, повышена не только по части боли, но и удовольствия, особенно приятно-острого, по грани моего очередного сумасшествия на волне захлестнувшей похоти, которая накрывает до такой степени, что принять его внушительную плоть в себя – как какое-нибудь проклятое благословение… Но я и сама не лучше. Сама ведь, первая к нему тянусь, сама провоцирую, позволяю сделать с собой всё, что ему вздумается, получаю от этого не меньше греховного блаженства, чем мой партнёр. Лишь бы только действительно стереть всё плохое, заменить… собой. Нечего мне ему больше дать взамен.

Хотя его, похоже, всё и так превосходно устраивает…

Последующее приглашение собраться, принарядиться и выйти из дома, прогуляться вместе с ним и посетить вечернее мероприятие городского масштаба – своеобразная награда. В эксклюзивном именном приглашении мужчины в роскошное люксовое место числится “плюс один”, и на тот момент я ещё не знаю, что наш совместный будущий вечер посвящён не только моему препровождению в компании Кая Вернера, потому и выполняю всё с лёгкостью и расторопностью, храня напрашивающуюся улыбку на своих губах, никак она у меня не гаснет в последнее время.

А стоило бы помнить не только об этом…

Глава 25

Эва

Прогрессивный ресторан-клуб с авторским дизайном, в который мы попадаем намного позже, расположен чуть поодаль от центра города и откровенно радует моё настроение. Интерьер и вся планировка в целом призваны развлекать не только ночные тусовки с попойками, но и ублажать светскую публику в любое другое время суток. Мне не доводилось бывать прежде именно в таком заведении, поэтому с заметным интересом разглядываю всё вокруг, пока расфуфыренные по последнему слову моды гости, приглашённые к определённому времени и конкретно к благотворительному событию, продолжают прибывать. Их много. И многих я знаю. Пусть и только отдалённо по лицу, всё-таки многие из них – действительно известные личности и даже общественные деятели встречаются. Хотя нет, ошибаюсь. Стоит приглядеться получше, понимаю, что и из числа тех, с кем доводилось общаться лично, тоже присутствуют. Даром, что повторно встречаться с ними – увольте. Например, “золотая” молодежь – детишки знаменитых магнатов, в основном – мои ровесники, не всегда сами отличающиеся какими-либо успехами. Уверена, они и сюда-то притащились лишь потому, что их родители направили. Вот и жмусь поближе к своему сопровождающему, таким образом укрываясь от обзора, про себя тихо и малодушно радуясь тому факту, что отец прежде ограничивал меня в общении с такими, как они, считая, что чем меньше в нашем окружении пафоса, тем лучше, да и не до того мне, если уж на то пошло, вовсе было, учёба занимала куда больше. Зато теперь своему выбору из созданной для меня гардеробной я наверняка радуюсь тоже. Брендовое тёмно-бордовое струящееся от бёдер платье в пол с высоким вырезом ничуть не уступает нарядам других персон женского пола. Не один раз я ловлю на себе соответствующий взгляд. В первую очередь от своего сопровождающего, который ни на шаг от себя не отпускает, пока мы продвигаемся сквозь толпу. Благодаря высоченному потолку внушительному объему и классическим пропорциям всё вокруг выглядит воистину торжественно и помпезно. Центральное помещение – двухсветное пространство главного зала с опоясывающим его по всему периметру балконом. На втором уровне – этакие полууединённые, умело, пусть и частично огороженные от стороннего взгляда вип-зоны, в одной из которых мы собираемся расположиться, чтобы с комфортом понаблюдать за импровизированной аккурат в сердце зала на первом уровне сценой. Правда, не сразу мы до неё добираемся.

– Не думал, что ты придёшь, – слышится откуда-то сбоку, а мой спутник, удерживающий меня за руку, притормаживает.

Вынужденно останавливаюсь и я.

– И дальше тоже не думай, – невозмутимо отзывается Кай, разворачиваясь к одному из реально знакомых мне лиц. – Лучше наслаждайся вечером. И своими делами, – добавляет с насмешкой.

Тому, кто с моей аварийной тачкой когда-то помогал. В отличие от той ночи, когда я вижу его в последний раз, в отчем доме, сейчас – во фраке с иголочки без единого изъяна, мужчина кажется чьей-то несбыточной мечтой, только-только сошедшей с обложки глянцевого журнала, не просто досадным и несокрушимым препятствием на моём дальнейшем пути. Немного хмурые, но оттого не менее правильные и привлекательные черты лица лишь придают ему особого шарма, как и крепкие широкие плечи, загораживающие собой часть обзора на остальных.

– С тобой насладишься, как же, – ухмыляется Адем.

Мне кажется, или он меня нарочно игнорирует?

Неспроста же, окинув меня мимолётным взглядом, ни кратким приветствием из вежливости, ни чем иным не удостаивает?

– Мы оба знаем, что я тут не причём, просто ты зануда.

На секунду кажется, что случившееся напряжение только обострится, затем и вовсе превратится в нечто куда более худшее. Но я ошибаюсь. По губам брюнета скользит вялая понимающая усмешка, а ещё через секунду следуют дружеские рукопожатия.

– Адем мне, как родной брат, мы вместе выросли, но он в самом деле зануда, – обращается уже ко мне Кай, так и не отпустив руку того, о ком говорит, развернув их обоих ко мне полубоком.

Вот тут, как отдельный вид искусства – вытянутая в явном шоке физиономия Адема. Он определённо ничего такого не ожидает. Более того, теперь – точно рассматривает меня. Долго. Упорно. Словно ищет нечто эдакое, что может помочь ему получить ответ на какой-то очень занимательный и сложный вопрос, целую шараду с несомненно дивным открытием. Будто впервые по-настоящему замечает меня и видит поблизости в принципе.

А по итогу…

– Айзек опаздывает, – комментирует.

Явно собирается добавить что-то ещё, но его отвлекает звук входящего на телефоне. Уж не знаю, что именно написано на экране, но прежде чем взять трубку, в тёмном взоре появляется озабоченность.

– Слушаю, – отвечает Адем.

И вот уже дважды за вечер каким-то странным стечением обстоятельств я наблюдаю за тем, как лицо по моему первому впечатлению абсолютно невозмутимого и обладающего знатной выдержкой мужчины опять радикально меняется, столько ожесточённости и сумрачностности проявляется в нём, пока он