– Да, Олесия, уж расскажи нам, кто пишет тебе сообщения и благодарит за помощь в захвате Ивара, – Леон скрестил руки на груди, отчего мускулы под тонким джемпером заиграли.

Олесия прошла к креслу и опустилась в него. Посмотрела на Лаки, которая продолжала зажиматься от постоянно испытываемой боли.

– Писал мой брат, с которым мы враждуем. Больше я вам ничего не скажу. Вот хоть что со мной делайте. Я к вам пришла с миром, вы же… – она поочередно остановилась на каждом из мужчин. Теперь из ее глаз исчезли насмешка и ирония. Появилось высокомерие. Ведьма закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла. – Мне плевать, дорогие мои, что и кто обо мне думает. Если вы тут возомнили, что сможете мной манипулировать, то сильно заблуждаетесь. Заблуждаетесь вы и по поводу того, что якобы способны удержать меня в доме. Чем, спрашивается, задерживать будете? Остаюсь я из-за нее, – она кивнула в сторону Агнии. – Симпатична она мне. И Ивар… Они хорошей парой будут. Если встретятся.

Домэн не выдержал первым.

Грозно зарычал и бросился в сторону Ведьмы.

Ее реакция была мгновенной: вскинула руку, и Домэн со всей дури налетел на невидимую стену. Сила удара была такова, что мужчину откинуло назад.

– Я честно предупредила, – Олесия даже не посмотрела в его сторону.

– Олесия! – вскричала Агния и провела ладонями по лицу. – Пожалуйста, давайте успокоимся. Понимаю, все мы нервничаем. Произошло ужасное событие…

– Ничего бы не произошло, если бы некоторые оставались там, где им велено было быть! – Леон внес очередную лепту в усиление негативной атмосферы.

Реакция Агнии была вполне оправданной. Она вспыхнула. Удар достиг цели. Соль просыпали на кровоточащую рану.

– Мне никто ничего не может велеть! – сквозь сжатые губы выпалила она, с негодованием обернувшись к мужчине. – Да, я – пара Ивара! Нравится это кому-то или нет! И отчет буду держать только перед ним. Очень на это надеюсь… И то, не факт. Повторяю еще раз, для непонятливых, – не факт, что буду! Я достаточно ясно выразилась? У кого-то есть еще претензии ко мне? Давайте высказывайтесь здесь и сейчас! Чтобы я знала, кому могу доверять, кому нет.

– Ивар тоже тебе доверял, – Леон встал напротив девушки.

– Я тебя поняла. Леон, кажется?

– Так точно!

Лаки, преодолевая боль, поднялась на ноги и встала между ними.

– Леон, успокойся. Я тоже зла на Агнию. Вернее, была… Она в чем-то права. Никто не имеет права ограничивать ее в действиях. Мне бы тоже не понравилось, если бы мне мужчина начал указывать, что делать, а что нет. Мы все забыли, что она с нами недавно и еще до конца не осознает, что опасность может поджидать за соседним углом. Никто из нас не был готов к тому, что левиафаны объявятся так быстро.

Олесия демонстративно хмыкнула и так же скрестила руки на груди.

Популярный жест среди собравшихся.

– Лаки, спасибо, но не надо за меня заступаться. Я в состоянии сама за себя постоять.

– Агния, не надо здесь стоять за себя! – Лаки повысила голос, нервы были на пределе. – Мы – семья! Все!

Легкое покашливание со стороны Олесии осталось без внимания.

– Лаки, – к ней подошел Аркадий и встал за спиной. – Извини. Ты права. Мы все погорячились. Надо начинать продуктивный разговор. Чем быстрее мы найдем левиафанов, тем быстрее найдем способ освободить Ивара. Нет невыполнимых задач.

Лаки, тяжело дыша, провела рукой по лбу, вытирая испарину. Стоять и говорить было больно. Она знала, что через несколько часов боль пройдет. Так в первые часы ее организм сообщал о беде.

К боли можно привыкнуть.

Почти.

Лаки кивнула и, поддерживаемая Аркадием, вернулась на диван. Ноги отказывались держать тело.

Домэн скрестил взгляд с Олесией, Агния с Леоном.

– Олесия, почему твой брат, с которым ты якобы враждуешь, прислал сообщение? – устало спросила Лаки.

Аркадий опустился рядом. Практически касался своим мощным бедром ее бедра. Еще вчера она бы радовалась возможности почувствовать его рядом, вдохнуть терпкий запах его тела.

Не сегодня.

Сегодня все изменилось.

И дело даже не в похищении Ивара.

Она отчетливо поняла – Аркадий никогда не будет с ней.

Она видела, как он смотрел на Олесию.

Как прижимал ее к себе.

Ведьма «зацепила» его. Женщины чувствуют зарождающуюся страсть быстрее мужчин.

– Лаки, а почему ты решила, что я буду и дальше отвечать на ваши вопросы? – Олесия, как ни в чем не бывало, продолжала улыбаться. А вот ни хрена она не покажет, что ей неприятно поведение некоторых! Ведьму вообще невозможно задеть! Она непробиваема!

Агния устало вздохнула.

Н-да, вечерок обещает быть жарким.

Вопрос Олесии поставил Лаки в тупик. Та даже растерянно поморгала.

– Но… Стой! Ты же сама пришла к нам в дом и…

– …и это было моей ошибкой! – глаза Ведьмы негодующе блеснули. – А я очень быстро учусь на своих ошибках! Знаете, ребята, вы мне раньше нравились! Воины! Загадочный Инейфан! Его сестра-медиум! Борьба со злом и прочая бла-бла-бла! Теперь же… Накинулись на хрупкую девушку, как стая бродячих псов, покусали, не разобравшись! Не хочу я больше с вами сотрудничать! НЕ-ХО-ЧУ!

– Покусаешь тут тебя, – негромко заметил Домэн и отошел.

Желание свернуть лебяжью шею Ведьмы становилось непреодолимым.

Было еще и другое желание. Томящее. Ноющее. С каждой минутой усиливающееся. Воин знал, что яд суккубы способен подчинить любого мужчину, проникнуть в его сознание, завладеть им. Но и сопротивляться не хотелось. Почему?…

– Олесия, это несерьезный разговор! – Агния решила отвлечь внимание на себя, чтобы Ведьма снова не взъярилась на Воинов.

Зря старалась.

– А какого черта мы тут перед ней распинаемся? – Пришла очередь Леона показывать взрывной характер. – Вместо того чтобы действовать, мы раскланиваемся перед Ведьмой, которую давно пора гнать взашей!

Ведьма зашипела и вскочила на ноги.

– Знаешь, дорогой, ты прав! Гоните меня! Давайте снимайте чертову защиту с дома, и я отправлюсь восвояси. То бишь к себе домой! Буду жить, поживать и добра наживать! Так, кажется, говорится в русских народных сказках, которые принято на Земле рассказывать деткам перед сном? А вы сами разгребайте дерьмо, которое свалилось на Ивара! И только попробуйте сунуться на мою территорию! Особенно вы! – изящный пальчик с длинным алым ноготком указал на Аркадия и Домэна.

Первый вскочил на ноги, как раненый зверь, и зарычал.

– Я, кажется, сказал – не тыкать в меня!

– А мне плевать, что ты сказал, милый! – недобро засмеялась Ведьма.